Хан Узбек. Между империей и исламом

Яворская Л. В. Некоторые аспекты исламизации Золотой Орды (к постановке проблемы)//II Межвузовская научно-практическая конференция студентов и молодых ученых Волгоградской области. Волгоград, 1995. Вып. 1.

Яворская Л. В. Некоторые особенности исламизации кочевого населения Золотой Орды (на примере некрополей окрестностей Сарая-ал-Джедид)//Сборник трудов молодых ученых и студентов Волгоградского государственного университета. Волгоград, 1996.

Яворская Л. В. Город в степи: некрополи округи Царевского городища как источник для реконструкции исторических процессов//Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетия. Астрахань, 2001.

Яворская Л. В. Повозки в погребениях кочевников золотоордынского времени Нижнего Поволжья//Проблемы археологии Нижнего Поволжья: I Междунар. нижневолж. археолог, конф. г. Волгоград, 1–5 ноября 2004 г. Волгоград, 2004.

Яминов А. Ф. Золотая Орда и башкиры: история и наследие ислама//Ватандаш = Соотечественник. Уфа, 1998. № 9 (24).

Яровая Е. А. Геральдика генуэзского Крыма. СПб., 2010.

Nachsatz

Была ли Золотая Орда исламским государством? На этот вопрос существует два взаимоисключающих ответа. Те, кто говорит «да», ссылаются на дипломатические документы египетского двора и сочинения мусульманских историков XIV в. Не менее важным аргументом является корпус ордынских монет с мусульманской символикой, а также археологически фиксируемые мечети и мусульманские некрополи. Новые города на территории Золотой Орды воспринимаются как центры исламской культуры. Оппоненты обращаются к символам власти хана и реалиям кочевого быта. Военная аристократия Золотой Орды жила по имперским законам. В Степи сохранялся традиционный погребальный обряд, а при ханском дворе находили покровительство представители всех конфессий. Стоял ли перед ордынской элитой выбор между Империей и Исламом? В поисках ответа обратимся к анализу структур повседневности: календарю, государственным праздникам и ритуалам, символам власти, имперской моде, брачным обычаям, способам казней. Структуры повседневности времени правления хана Узбека (1312–1341) не обнаруживают присутствие исламского концепта.