Хан

Его член болел, но оборотень знал, что вскоре получит желаемое. Тело Моники жаждало его, и чем больше он испивал с неё, тем больше понимал, что жаждет большего. И когда девушка закричала в своём освобождении, Хан набросился на неё, не в силах больше сдерживать себя. Отстранившись от Моники, Боуэн обратился, нависнув над телом возлюбленной.

И как только он вошёл в тело своей пары, Моника обвила его торс ногами. Хан чуть подался вперёд, наклоняясь ниже к её лицу. Он был так глубоко внутри неё… Когда Моника уткнулась носом в его плечо, оборотень почувствовал, как сжались его шары. А когда девушка укусила его, он знал, что этот оргазм будет жёстким.

Её язык дразнил его. Её тело согревало его. И когда зубы Моники оцарапали его горло, Хан обхватил попку возлюбленной ладонями. Она убивала его, но он был более, чем готов пойти по этому пути. Когда зубы возлюбленной глубоко впились в его кожу, мужчина скользнул пальцем в её попку, чувствуя приближение собственного оргазма.

Когда внутренние мышцы Моники сжались вокруг него, палец Боуэна начал двигаться внутри её попки, задавая свой ритм. Мужчина почувствовал, как вскрикнула в своём, столь же мощном, как и его, освобождении его пара. Хан опустошал себя вновь и вновь, пока не почувствовал, что его тело буквально истощилось. Когда он накрыл её тело своим, Моника вновь кончила, сжимая его плоть внутри. Мужчина на мгновение прикрыл глаза, после услышав хихиканье своей пары.

— Хоть ты и необыкновенно тёплый, но моя задница скоро заледенеет. — Оглянувшись, Хан ухмыльнулся Монике. — Не мог бы ты, пожалуйста, перевернуться на спину, чтобы я немного оттаяла?

Боуэн поднялся, неохотно отрываясь от её тела. После того, как помог Монике подняться, Хан обнял её, растирая её тело своими руками. Девушка подняла взгляд на своего мужчину, а тот только оставил на кончике её носа небольшой поцелуй.

— Я не думал о холоде, когда был глубоко внутри тебя. Нам стоило захватить с собой покрывало. — Девушка только фыркнула в ответ. — Хорошо, нам стоило взять пару покрывал, но со мной никогда не случалось такого сумасшествия.

— Как и со мной, — отстранившись, Моника направилась к тому месту, где они оставили свою одежду. — Как думаешь, нам стоило раздеться здесь, пробежаться, а после вновь вернуться сюда? Это могло бы спасти нас от прогулки по лесу… эй!

Хан обратился, пробежав мимо своей пары. Парой секунд позже, Моника присоединилась к нему в своём зверином обличии. И весь путь до того места с которого начали, пара играла в свой собственный вид салочек. А после, одевшись, Хан не мог перестать прикасаться к своей возлюбленной. И в дом они вошли только, когда уже подали завтрак.

ГЛАВА 20

— Тужься, Кэйтлинн. Тужься, и совсем скоро мы увидим нашего малыша.

Кэйтлинн посмотрела на доктора, а после перевела взгляд на Уокера. Он знал, что после ещё заплатит за это. Мужчина поцеловал свою пару в нос.

— Я больше никогда не буду рожать. Если ты захочешь ребёнка — это будет твоя забота, — женщина принялась тужиться, когда наступила ещё одна волна схваток, и Уокер протянул ей чайную ложечку льда, за её старания. — И когда это закончится, если вообще когда-либо закончится, я хочу ужин. Стейк со всем этим гарниром.

Уокер кивнул.

— Что-то ещё? Возможно пирог на десерт? Или хочешь пирожное или даже два?

Впившись в супруга взглядом, Кэйтлинн вновь принялась тужиться, когда доктор Эдгар Хэйнинг велел ей это. Уокер поддерживал её. Впрочем, он и должен был. Женщина тужилась сильнее, разозлившись, и мужчина был обеспокоен тем, что роды длились так долго. Как и Эдгар.

— Ещё раз, милая, и ты сможешь увидеть своего сына. И он большой, как я вижу.

Кэйтлинн посмотрела на доктора, и Уокер прикрыл её рот рукой, прежде чем та успела вновь оскорбить несчастного мужчину.

— Веди себя хорошо, или не получишь ничего, кроме бутерброда с арахисовым маслом и желе, — женщина зарычала в ответ, чем удивила доктора. — Веди себя хорошо.

Ещё раз потужившись, Кэйтлинн наконец увидела своего сына. Он весил целых десять фунтов и четыре унции (около 4,6 кг, — прим. перевод.). Когда Эдгар положил малыша на грудь женщины, ребёнок стал вертеться в поисках своего обеда. И вскоре, едва ли нашёл сосок, он ухватился за него так, будто делал это не впервые, а в течении многих лет.

Кэйтлинн посмотрела на своего сына, и Уокер вновь почувствовал, что влюбился в свою жену. Он поцеловал её в губы, пока ребёнок продолжал свою трапезу. Когда Уокер прикоснулся к маленькой головке малыша, его сын посмотрел на него, и их связь была установлена. Отец и сын могли общаться даже с такого маленького возраста. Мужчина послал ощущение любви своему ребёнку

— Ты собираешься рассказать им о нашем ребёнке?

Держа сейчас малыша на руках, Уокер не хотел отпускать его, и потому только покачал головой.

— Уокер, отдай мне нашего сына, и иди, сообщи своей семье, что он в порядке. Они разрушат это место, если ты не сделаешь этого.