Ханкерман. История татарского царства

Джанай занял касимовский престол после смерти брата Сатылгана – не позже 1508 года. Об этом говорит запись в хронике. Якобы в этом году в Москву прибыл ногайский князь Ак-Девлет сын царевича Ак-Курда и попросился на службу, а еще хотел, чтобы великий князь дал его отцу, великому салтану, Казань или Городок Мещерский. Князь ответил, что в Казани ныне дружественный хан Мухаммед-Эмин, а в Касимове сидит надежный царевич Джанай. «Ну, дай тогда Андреев городок каменный», – продолжил выпрашивать настырный ногаец. Но князь сообщил, что городок тоже относится к касимовским вотчинам, где правит Джанай. После чего одарил ногайца шубой и отправил восвояси.

Короткое сообщение, а рассказывает о многом. Во-первых, видим, что на службу к московскому князю едут даже ногайцы, и не только князья, но и чингизиды. Во-вторых, Касимов не был ограничен Городцом и Ханкерманом, к нему относился также Андреев городок и, видимо, другие укрепленные поселения. В-третьих, Иван III всецело доверял царевичу Джанаю, ценил его.

Джанай также оборонял Муром, ходил с князем Оболенским в поход под Вязьму, чтобы выбить вторгшийся литовский отряд, но тоже правил недолго и потомства не оставил. В 1512 году касимовская династия крымских Гиреев прервалась.

Следов могил крымских Гиреев в Касимове обнаружить не удалось, скорее всего, все Гиреи, как и хан Нурдовлат, были похоронены в Крыму, в родовой усыпальнице. И еще примечательный факт: в «Бархатной книге» имена Нурдовлата, Сатылгана и Джаная указаны в общем списке не касимовских, а именно крымских ханов.

Касимову срочно потребовался новый чингизид.

Шейх-Аулуяр

Впервые имя Шейх-Аулуяр (Шейх-Аулияр, Шиговлияр) с приставкой «царевич» появилось в русских хрониках в декабре 1512 года. Сообщается, что в Можайске он присоединился к войску великого князя Василия с городецкими татарами. До этого есть упоминание, что в 1502 году Шейх-Аулуяр с братом Юзуф-Султаном выехал из Астрахани в Москву служить великому князю: «В тот же год пришли к великому князю служить два султана из Астрахани (Асторахании): Исуб султан, Егуб султана сын, да Шигавлиан султан, Бахтеара султана сын, хана Ахмата племянники из Большой орды».

Почему кровных чингизидов вдруг так потянуло на Русь? Все очень просто: в 1502 году крымский хан Менгли-Гирей поставил жирную точку в истории Золотой Орды, разорив ее столицу Сарай-Берке. На очереди была Астрахань.

Астраханские чингизиды встали перед выбором: сложить голову в бою с крымцами или найти более сильного покровителя. Умирать не хотелось, поэтому они отправились в Москву, где их приняли и приветили. Казалось бы, странно – Шейх-Аулуяр и Юзуф-Султан приходятся внуками Кичи-Мухаммеду, племянниками Ахмат-хану, злейшим врагам Руси. Но племянники за дядю не отвечают, как и внуки за деда. Главное, что оба они персоны царских кровей, истинные чингизиды!

Издавна существовала байка, что татары, пришедшие служить московскому князю зимой, получали шубу с княжьего плеча, летом – город или село «в кормление». Поэтому большинство ехали наниматься на службу летом. Вероятно, Шейх-Аулуяр (в русских хрониках чаще Шиговлияр) тоже приехал в летнее время – в 1508 году он «сидел в Сурожике», городке рядом со Звенигородом, в том же году ходил с русскими на Литву. В Сурожике у хана родился первенец, получивший звучное имя Шах-Али.

Подробностей выбора и вступления Шиговлияра на касимовский престол в 1512 году не сохранилось. Самой крамольной выглядит версия, что после кончины царевича Джаная и пресечения крымской династии касимовских салтанов Василий III просто выбрал чингизида породовитее из тех, что были под рукой. Тут и подвернулся астраханец.

Как результат, в 1513 году крымский мурза Бахтеяр из рода князей Ширинских раздраженно пишет великому князю Василию III: «Челобитье наше то, что де на государя своего холопстве как стоим и как царю добра хотим, так и тебе государю своему служим и добра хотим. Челобитье тебе наше о том: сам гораздо знаешь, что Мещерский юрт государя царев, и яз холоп послышав, что Мещерский юрт Намоганского юрта царевичу дал еси, и взмолвишь, чтобы межи царя и тебя добро было, и ты у государя нашего у царя одного сына его испросив взял, да на том юрте посадил, пригоже ли пак так будет, непригоже ли».