Ханна

Еще больше он будет доволен к середине апреля 1899 года, когда узнает, что экстравагантная, но гениальная Татьяна Попински подготовила еще пять новых кремов, пока неизвестных в мире, два косметических лосьона и вдобавок нечто, кажется, совсем экстраординарное. "Это можно было бы назвать "питательными масками", — объясняет Уилфред Миус. — Женщина, которая долго продержит их на лице, молодеет на 10–15 лет. Господин ван Эйкем, эта психопатка — на вес золота. Она произведет революцию и принесет нам миллиарды…"

Ван Эйкем еще больше оценит эту новость, поскольку в Лондоне, где он находился в то время, ему был нанесен тяжелый удар: его бросили шотландские компаньоны. Они изымают из оборота свои капиталовложения: соглашение дает им такое право. Холодно (а разве кто-нибудь видел шотландского бизнесмена улыбающимся?) они объясняют, что нашли более выгодное вложение для своих капиталов. Они вступают в другое, очень интересное предприятие, надежное, уже хорошо отлаженное. Их новый партнер — австралиец из Мельбурна. Славный малый, хоть и француз по происхождению. Его имя — Жан-Франсуа Фурнак.

"…Лиззи, оба эти события произошли одновременно. Разумеется, не случайно. Я хотела избежать того, чтобы перед лицом измены шотландцев ван Эйкем обратился к новым партнерам, на которых я бы не смогла оказать давления. Нужно было, чтобы он действовал в одиночку. Отсюда и немедленное сообщение об изобретениях Татьяны Попински: в них ван Эйкем увидел возможность фантастического успеха. А зачем его с кем-то делить? Итак, мышеловка захлопнулась".

На той же ужасной смеси языков Татьяна Попински излагает свои условия Миусу: перед тем как передать формулы своих открытий, она хочет иметь паспорт — немецкий, поскольку это единственный язык, на котором она неплохо говорит, если не считать русского. Она хочет, чтобы этот паспорт был надежен и позволил ей окончательно изменить образ жизни (кстати, не пытайтесь мухлевать: уж она-то умеет оценить качество фальшивых документов!); она требует 10 тысяч фунтов из банка в Лондоне; она требует также билет на пароход до Нью-Йорка, где она наконец-то навестит свою несчастную мать, которую не видела вот уже семь лет. Затем она вернется в Европу и создаст им любые продукты, какие они только пожелают.

10 тысяч фунтов (эта сумма кажется даже весьма скромной) и билет на пароход не составили для голландца серьезных проблем, хотя ван Эйкем был уже на пределе своих возможностей по части финансов: измена шотландцев наполовину уменьшила его свободный капитал. А вот паспорт занимает их больше. Ведь речь идет не о том, чтобы приобрести любой документ у какого-нибудь мошенника. Этот фальшивый паспорт должен служить той, которая будет работать на них в течение не одного года. Плохо сделанный документ поставит их самих в сложное положение.

Значит, нужно постараться.

…И 4 мая один из братьев Каден докладывает: только что при участии служащего гражданского отдела по имени Антон Гербер был выдан немецкий паспорт на имя Августы Шлегер, родившейся 16 февраля 1869 года в Кенигсберге. Гербер получил за это 3 тысячи марок. Деньги ему передал Уилфред Миус. Ниже прилагается список возможных свидетелей для вызова в суд. Настоящая Августа Шлегер умерла 3 марта 1876 года от сифилиса. Ниже прилагается справка о смерти, выданная перед пожаром, в котором сгорели книги записи актов гражданского состояния. Пожар умышленно устроил Миус. Прилагаются опять же список и адреса свидетелей, "случайно" присутствовавших при этом умышленном поджоге. ("Хорька", который действовал в Кенигсберге, зовут Зигмунд. Это четвертый из братьев Каден: единственный, у которого есть чувство юмора.)

Шесть дней спустя Миус передаст Татьяне Попински фальшивый паспорт. В обмен на полное описание и формулы открытий, заверенных химиком, прибывшим из Страсбурга. Передача состоялась в подъезде дома по улице Клод Фокьер, в 15-м округе Парижа, очень часто посещаемом тогда русскими эмигрантами. Бывшая анархистка кажется как никогда пришибленной, и ее жаргон почти невнятен.

17 мая, то есть неделю спустя, до крайности взволнованная Жанна Фугарил сообщит Уилфреду Миусу, что отказывается занять пост генерального директора предприятия ван Эйкема, до открытия которого осталось всего 4 месяца. "Ходят слухи, касающиеся судьбы Татьяны Попински, и они меня чрезвычайно волнуют…" Слухи? Какие слухи? Она отказывается что-либо добавить к сказанному, возвращает сто из ста пятидесяти тысяч франков, полученных "из-под прилавка", клянется, что в ближайшее время вернет оставшуюся сумму, и в буквальном смысле слова испаряется. У сбитого с толку Миуса едва хватает времени на то, чтобы поставить в известность своего работодателя. Поскольку в тот же день, специально приехав в Гаагу, адвокат Пол Твейтс встретится с ван Эйкемом.