Ханна

Изъясниться так лаконично, подать себя в некоем роде безоружной (за исключением, быть может, этих трех адресов, которые явно указывают на обеспеченность) — все это стоило ей немалых сил. Но она следовала своему намерению оставаться простой и предоставить Тадеушу свободу выбора. Единственное нарушение: она просит Марьяна тайно определить к Тадеушу кого-нибудь- на виллу "Босолей" или в любое другое место, куда он может отправиться. Она хочет быть уверенной в том, что он действительно получит ее письмо. Ей будет невыносимо ждать ответа на письмо, которое, возможно, никогда не дойдет до адресата.

Как только Марьяна известят о том, что письмо благополучно дошло, она объявит, что сама свяжется с наблюдателем, частным детективом, специально для этого прибывшим из Англии. Ему будет приказано продолжать наблюдение до получения новых указаний.

Без ведома Марьяна и даже Лиззи.

Безусловно, ей стыдно за себя, но это сильнее ее: "Ханна, ты совершенно неисправима! Временами я тебя просто ненавижу".

В Париже в августе и начале сентября она встретится с Клейтоном Пайком, который привез во французскую столицу свою австралийскую "орду" и "оккупировал" "Ритц". Несмотря на свой по-прежнему громогласный смех, Пайк сильно постарел, что часто происходит с такими, как он, тучными людьми: похудел, кожа обвисла… Но пока что он не так уж стар, чтобы отдаться во власть этих приблизительно 90 фунтов розовенькой и ароматной плоти. И пусть ему не навязывают условий… "Зря стараетесь, Пайк: еще не пробил час, когда вы меня огорошите, вы, гигантский кенгуру!"— "Эти кретинские адвокаты…"— "Я опасаюсь вас, Пайк, и ваших красивых голубых глаз. Мне всегда нравились настоящие мужчины". — "Черт возьми, вы дадите мне закончить или нет? Мне не нужны эти треклятые пять процентов от ваших доходов. Пари есть пари". — "Мне смешно, Пайк: нравится вам или нет, вы получите эти деньги. Неумолимо, как выразился Полли". — "Ханна!"— "Пайк, вы мой компаньон. Слава Богу, вы всегда на другом конце земли, я могу вас надуть. Для забавы…"— "Ханна!"— "Да, дорогой Пайк?"— "Я скоро умру, Ханна, пришел мой час". Молчание. Она подходит, обнимает его: "Не говорите глупостей, пионер Пайк не может умереть". — "Ханна, если бы я познакомился с вами во времена моей молодости, один лишь Бог знает, что я мог бы натворить…"— "Во всяком случае, насиловать меня вам бы не пришлось: уже тогда вы были красавцем и я сама прыгнула бы к вам на колени". Он улыбается и гладит ее по щеке.

Это верно, она испытывает к нему большую нежность и дружескую привязанность. К тому же он обладает всем необходимым, чтобы называться мужчиной в том смысле, какой она вкладывает в это слово: сила, дух авантюризма и… мягкость. Такие люди иногда нуждаются в утешении, хотя и готовы в любую минуту вас защитить. Он из породы тех великих первопроходцев, род которых никогда не переведется. Без него она чувствовала бы себя чертовски одинокой, ибо она — женщина.

Пайк торжественно произносит: "Ханна, согласно контракту, который навязал нам в Сиднее этот чертов англичанин Твейтс, вы действительно должны мне выплачивать пять процентов. Согласен, я в тупике. Но и речи не может быть о том, чтобы я передал их моим наследникам. Со всем тем, что им остается, они и так будут достаточно обеспечены. Если же захотят большего, пусть выкручиваются сами — им останется лишь предъявить доказательства. Я еще раз прочел этот чертов контракт и теперь знаю, как отомстить вам за вашу подлость. Соглашение гласит, что эти пять процентов в крайнем случае перейдут к "названным пофамильно лицам". Я называю это лицо сейчас: ваш второй сын". — "У меня нет детей". — "Но они у вас будут, так ведь?"— "Да, трое". — "Великолепно. Следовательно, деньги перейдут ко второму ребенку, при условии, что им будет мальчик". — "Это будет мальчик. Все предусмотрено заранее". — "Гром и молния! Ханна, а вы уже знаете того, кто сделает вам этих троих детей?"— "Да". — "Им явно должен быть необыкновенный парень, раз уж вы остановили на нем свой выбор". — "Пайк, он удивительный парень".

Ее прибытия в Париж требовали дела. Цифры продолжают расти — повсюду и с непрерывной методичностью. Предложения о сотрудничестве идут к ней со всех сторон. Она приехала еще и потому, что не в силах больше томиться ожиданием. Донесения из Монте-Карло скупо свидетельствуют о том, что Тадеуш остается безнадежно инертным. Джон Д. Маркхэм, его патрон, прибыл из-за океана и либо дает приемы, либо ходит на них. Иногда Тадеуш сопровождает его на эти светские мероприятия, но в основном, не считая двух часов поздним утром, отдаваемых воспоминаниям бывшего посла, он проводит все светлое время суток запершись в своей комнате. Пишет. Но не письма (детектив держит под контролем всю исходящую корреспонденцию), а, вероятно, театральную пьесу, если верить горничной, подкупленной британским "шпионом".