Ханна

Добба хватает нож и бросает его в таз, чтобы смыть кровь. Снимает наволочку с подушки, простыню и одеяло, запачканные кровью. Она собирается все выстирать, все убрать, уничтожить все следы. Мысль, что Ханна убила человека, ее совершенно не волнует — надо всем берет верх ненависть. С бельем под мышкой, держа обеими руками таз, она готовится выйти, когда ее взгляд останавливается на единственном месте в комнате, которое может хранить тайну: на ящике стола. Поставив таз, Добба выдвигает ящик. Внутри она находит связку листов, исписанных одним размашистым почерком, не принадлежащим Ханне. Это стихи на польском языке. Подписи нет. Добба просматривает их в поисках какого-нибудь указания на автора. Ничего. Тогда она смотрит на обороте. На одном из листов мелким Ханниным почерком написано в нижнем правом углу: «6 сентября 1891 г. — Тадеуш первый раз занимался со мной любовью». На других листах тоже были даты, самая последняя — 30 декабря. Еще одна дата была сопровождена комментарием: «28 ноября 1891 — я боюсь». Ручищи Доббы дрожат. Но в ящике есть еще что-то. Во-первых, записная книжка в сафьяновом переплете. Открыв ее, Добба видит в основном цифры.

…Итак, в книжке деловые записи. И тут Доббу ждет удар. Она обнаруживает, что Ханна открыла третий магазин, ничего не сказав ей. И этот магазин приносит уже большие доходы, хотя для Доббы эта деталь не особенно важна. К тому же Ханна дает регулярно деньги этому Тадеушу, о котором Добба ничего не знает, кроме того, что от него она забеременела и его боится.

В ящике есть и третья вещь, но Добба, захлестнутая волной гнева и ненависти, не обращает на нее ни малейшего внимания. Это кусок темного дерева с двумя вставленными кусочками красного стекла или камня, аккуратно перевязанный муаровой лентой.

Добба закрывает на ключ дверь Ханниной комнаты. Спускается, унося белье и таз, и видит Пинхоса у постели больной.

— Что ты тут делаешь?

— Она кричала, — говорит Пинхос.

И в ту же секунду, как бы подтверждая лаконичный ответ Пинхоса, Ханна снова подает голос. Вскрик очень короткий, идущий из глубины горла; едва раздавшись, он затихает и сменяется жалобным стоном.

— Нужен врач, — говорит Пинхос.

— Нет.

— Она умрет, — не уступает Пинхос.

— Нет!

Взгляды Доббы и Пинхоса встречаются впервые за четверть века.

— Уходи! — грубо приказывает Добба.

Но на этот раз он не торопится ей повиноваться. Он продолжает смотреть на Доббу с невероятным напряжением, вся его жизнь — в черных глазах, обычно ласковых и туманных, теперь полных угрозы. Он поворачивается…

— Пинхос!

Он ждет, повернувшись спиной.

— Ее изнасиловали, — говорит Добба. — Она больна, и у нее голова не в порядке.

Он не шевелится и продолжает ждать.

— У тебя был маленький нож, с костяной ручкой, вот этот. Я видела у тебя раньше такой же.

Никакой реакции.

— Ты ей его дал, Пинхос?

Ничего.

— Ты ей его дал. Значит, ты знал, что на нее могут напасть. И знал — кто.

Добба все еще держит в руках таз. Она добавляет, словно с сожалением, но в словах звучит жестокая радость:

— Надеюсь, она убила его этим ножом. — И дальше — Запомни, Пинхос: Ханны нет дома, ты ее этой ночью не видел. Вчера она сказала, что должна поехать в свое местечко к больной матери, где пробудет некоторое время. Больше ты ничего не знаешь. Понял?

Никакого ответа. Он совсем одет, нет только шляпы.

— Пинхос?

Он наконец делает движение головой, которое можно принять за знак согласия, и уходит. Немного погодя Добба слышит скрип ворот конюшни, но не придает этому значения.

Ханна мечется и стонет во сне, иногда даже кричит от боли, причину которой Добба Клоц ошибочно видит не в ее физическом состоянии, а в психическом; поэтому она продолжает давать Ханне настойку опия, сначала десять, потом восемьдесят капель — доза чуть меньше той, которую принимает сама Добба, когда ноги уж слишком донимают. Под действием лекарства крики прекращаются и сменяются тихими стонами, но их хотя бы не слышно ни в другой квартире, ни в магазине. Следовательно, Добба сможет скрывать присутствие Ханны столько, сколько понадобится.

7 января 1892 года целый день Марьян Каден не видит Ханны. Он несколько удивлен, но пока ничего не предпринимает, делая то, что она приказала: доставляет товар в магазин возле Арсенала, затем в девять вечера, после закрытия магазина, отправляется сменить паренька, ведущего слежку за Тадеушем. Тадеуш дома, вероятно, читает или пишет. Убедившись, что тот никуда не собирается, Марьян идет домой. У него восемь братьев и сестер, он — старший, и все живут на его зарплату.