Ханская дочь. Любовь в неволе

— Прошло наше доброе мирное время, скоро снова будем сидеть в седле вместо этих удобных кресел.

Сергей мрачно глянул на него и испытал горячее желание напиться, чтобы хоть немного разогнать уныние, но, посмотрев на Бахадура, он передумал. Татарин был чертовски прав: попытка утопить ум в водке ни к чему хорошему не приведет. Шведы продвигаются все дальше, а русская армия доблестно отступает.

9

На следующее утро в конюшне, где жили Сергей, Ваня и Сирин, появился вестовой[10] князя Апраксина с приказанием капитану Тарлову немедленно явиться. Он даже не дал Сергею переодеться в парадный мундир. Но спешка оказалась напрасной — во дворце Апраксина Сергей еще несколько часов ждал приема: вестовые, адъютанты и слуги сновали туда-сюда, вбегали и вновь выбегали. Никто не предложил ему стул, и Сергей, словно зверь в клетке, мерил шагами приемную, прислушиваясь к раздраженному голосу князя, доносившемуся из-за двери:

— Ради всего святого, куда подевался Горовцев?! Его армия уже должна быть здесь!

Как раз в этот момент один из вестовых распахнул дверь и застыл на пороге, поэтому Сергею удалось разобрать ответ:

— По последним сведениям, Горовцев находится возле Мологи. Сбор войск объявлен около Пестово.

Апраксин зарычал от злости:

— Он должен был сделать это еще осенью, когда выехал из Петербурга! Пестово? Матерь Божья! Войска Любекера уже недалеко, а шведы на марше будут попроворнее наших. Может быть, стоит просить подкрепления, пока не поздно? Шереметева, к примеру.

— Драгуны генерала Шереметева вместе с остальными нашими силами отступают от Гродно на восток.

Апраксин крепко и замысловато выругался — будь здесь священник, он не преминул бы укорить князя за богохульство.

— Скажи лучше, что они поджали хвосты и бегут от шведов сломя голову! Черт побери, и с такой армией наш царь думает победить? Да поставь на пути у шведов пару смазливых девчонок, они и то задержат их лучше, чем эти трусы!

Кто-то хихикнул, но тотчас же замолчал. Апраксин продолжил свою речь, и в голосе его зазвенел металл:

— Мы можем рассчитывать только на себя, помощи ждать неоткуда. Позовите сюда Тарлова. Прибыли его сибирские головорезы, а нам сейчас каждый человек важен.

Сергей уже подходил к двери, когда наружу выскочил адъютант и попросил его пройти в кабинет, через мгновение Сергей уже стоял навытяжку перед губернатором:

— Капитан Тарлов к вашим услугам.

Апраксин рассеянно кивнул:

— Хорошо. Идите сюда, Тарлов, узнаете, в каком дерьме мы все завязли по уши. Гарнизона хватит ровно на то, чтобы оборонять Шлиссельбург и Петропавловскую крепость. Все, что я могу выставить против Любекера, — это горстка драгун. Это невозможно! Если шведы дойдут до Петербурга, всем придется укрыться в крепости, можете себе представить, что станет тогда с городом! Если это случится, Петр Алексеевич четвертует нас всех!

— Если он тогда еще будет царем, — прошептал один из офицеров на ухо другому, к сожалению, недостаточно тихо.

— Кто это сказал? — вскинулся Апраксин, но никто не ответил. — Мы выиграем эту войну! Каждого, кто в этом усомнится, брошу в каземат Петропавловской крепости — камеры уже готовы! А что с ним после победы сделает царь — это уже не мое дело. Или напомнить вам, как Петр Алексеевич обошелся со стрельцами?

Некоторые из присутствующих побледнели. Но Сергея все эти разговоры не занимали, он молча стоял, ожидая приказа губернатора.

Апраксин мрачно уставился на карту Ингерманландии и Карелии. Наконец выдохнул, поднял голову и пронзительно посмотрел на Сергея:

— Пускай у меня нет войска — я не допущу, чтобы Любекер с триумфом вступил в Петербург. Мне сообщили, что азиатские конники, над которыми вам поручено командование, стоят у Крапивно. Сегодня же отправляйтесь туда и выдвигайтесь в Карелию. Солдатам Любекера противостоять насколько это возможно: уничтожайте патрули, не пропускайте подкрепление, перехватывайте обозы, делайте ночные вылазки — короче, сделайте все, чтобы их задержать. Нам нужно продержаться до прихода Горовцева.

Сергей едва удерживался, чтобы не сказать губернатору, что горсточка степняков — это не то войско, которое способно противостоять шведам, но промолчал. Апраксин как будто постарел на несколько лет, под глазами залегли тени — он отлично понимал всю безнадежность положения. Поэтому Сергей только отдал честь и сказал с уверенностью в голосе:

— Я сделаю все, что в моих силах, ваша милость!

Апраксин знал, что шайка степных разбойников, привычных разве что к грабежам и набегам, вряд ли способна защитить город, но считал своим долгом сделать все возможное. Резким движением руки, словно прогонял муху, он отослал Сергея и тотчас же подозвал одного из адъютантов:

— Послать вестового к Горовцеву, срочно! Он должен выступить как можно скорее!