Хантер

Глядя на подростков моего возраста, я окончательно решила, что не хочу быть как они. Тупые бессмысленные люди. Их ничего не интересует, кроме вечеринок, бухла, секса, наркотиков. Они деградируют. Всё больше зависают в интернете. Всё меньше читают книги. Гуляют всю ночь напролёт, а на уроках спят. Кое-как окончат школу, еле-еле поступят в колледж, не закончат его и пойдут во все тяжкие, прожигая жизнь. Конечно, не все. Есть, наоборот, суперботаники. Но и им я не завидую: их мозг просто плавится от знаний. Они слишком начитанны и слишком умны. Их интересует только наука. Они с отличием окончат школу, потом университет, заведут семьи, устроятся на работу и всю жизнь посветят себя этой скучной, унылой жизни. Есть третьи. Они что-то среднее. Вроде и учатся, но и погулять не прочь. У них более или менее жизнь сложится. Чёрт, а куда отнести себя, я не знаю. Я вообще не могу себя отнести ни к одной группе. Я учусь, учу языки, благо есть к этому способность, но я не зубрилка. И при этом не гуляю, никуда не хожу и тем более ни с кем так и не подружилась. Да и зачем. Это не нужно. Обедаю за столиком, где сидят все отбросы общества. Не то отверженные, не то подверженные, не то самоотверженные. Столик номер семь. Но не отношусь, ни к тем, ни к другим. Я сама по себе. Просто семь – моё любимое число. Вот и всё. Я не фанат стереотипов, придуманных сто лет назад непонятно кем. Если я захочу, сяду за третий стол, где сидят «куклы Барби», или за пятый, где сидят футболисты, или второй, где сидят «светлые умы». Это не имеет значения. Все они слабые людишки, прячущиеся под маской крутых парней и пустых смазливых кукол. Школа поменялась, а суть нет. Моё мнение было ошибочным по поводу того, что в обычной школе мне будет лучше. Это не так. Везде свои правила. Я не жалуюсь. Нет. Мне просто иногда жаль ребят, сидящих за моим седьмым столиком. Как над ними издеваются, или прикалываются. Иногда даже противно смотреть. Меня пока не трогают, я ещё новичок, несмотря на то, что проучилась уже почти год. А может, просто так не трогают. Меня считают странной. Я ни с кем не общаюсь, не завожу друзей, никуда не хожу. Для них я «не от мира сего». И пусть так и думают. Главное – не пристают. Очень часто издевательства в школе потом не дают человеку нормально жить. Поэтому хорошо, что меня не трогают. Да и не следует им этого делать. Я уже достаточно хорошо умею за себя постоять.

Лето выдалось очень тяжёлым. Тренировки усилились. Мы занимались целыми днями напролёт. Тело болело. Кости ломало. Разум говорил мне: «Беги!» Но я не слушала его. Хантер был всё так же неразговорчив. Говорил только по делу.

Я стояла посреди подвала, в полумраке.

– Закрой глаза. Почувствуй меня. Ты не видишь меня, но чувствуешь. Ты чувствуешь, когда я наступаю. Ты знаешь, куда я ударю. Ты это чувствуешь.

Он бил. Сильно. Всё тело было как один большой синяк. Один раз был вывих ноги, было даже сотрясение мозга, разбиты колени. О том, что у меня не заживают костяшки на руках, я молчу. Терплю. Терплю и продолжаю тренироваться. Я должна научиться драться. Как он. Чтобы никто не смог меня победить. Это было трудно. Очень трудно. Иногда, стоя в душе, я плакала от боли. От боли, которую невозможно терпеть. Но я молчала. Об этом не нужно говорить. Он сам всё это видит.

Каждый день мы тренировались в лесу на поляне. Это было наше тайное место, скрытое от чужих глаз. Сначала я стреляла по бутылкам, изредка попадая в цель. Но с каждым разом у меня получалось лучше и лучше. Это даже веселило. Веселило до тех пор, пока Хантер не установил десять деревянных мишеней и не вручил мне в руки лук и стрелы. Я понятия не имела, как с ним управляться. Натянув тетиву, я попыталась выстрелить, но стрела не пролетела и пары метров, упав практически у моих ног. Хантер рассмеялся, взял лук и буквально за пятнадцать секунд поразил все десять мишеней прямо в центр. Я даже не успела опомниться, как он взял нож и кинул его в направлении мишени. Разбив стрелу на две части, нож попал прямо в десятку. Как он это сделал? Он был быстр и силён. Я сглотнула и глубоко вздохнула, наблюдая, как он ловко проделал то же самое с остальными. Я смотрела, словно зачарованная. У меня никогда так не получится. Никогда!

Я подошла к мишени и оглядела все стрелы. Одни упали от поражения, другие свисали, болтаясь «на волоске». Одна стрела, разрезанная ножом, так и осталась в мишени. Нож практически вошёл в цель, но остановился в миллиметре, зацепившись за металлический наконечник стрелы. Вытащив стрелу, я увидела, что нож так и не упал, оставаясь в металлических оковах стрелы. Я оставила её себе на память как знак того, что когда-нибудь и у меня получится точно так же.

– Развлекайся! – бросил Хантер через плечо, передавая мне нож и отходя на несколько метров от мишени.

Отойдя на такое же расстояние, я прицелилась, кинула нож, но промахнулась.

– Позови меня, когда у тебя начнет получаться, – сказал он и удалился.