Хаос

Я села у его ног. Я не знала, сколько у нас было времени и что с нами будет, когда оно закончится. Поэтому я запустила пальцы в его волосы, в то время как всё его тело дрожало. Я не хотела говорить ему, где мы на самом деле находимся. Я не хотела, чтобы он понял, что всё это не было сном. Но мне нужно было, чтобы он пришёл в себя, и чем раньше, тем лучше. Мои мысли кружились от беспокойства, любви и всех возможных вещей, которые я могла бы сказать.

— Помнишь ту ночь, когда мы были на крыше участка? — наконец, спросила я. — Ты и я, мы были там, наверху, и я позволила тебе обнять меня. Я никому не позволяла делать этого… никогда, — я тихо рассмеялась. — И мне показалось, что я начинаю просыпаться от плохого сна.

— Я тоже, — прошептал он.

— Твои руки были подобны доспехам вокруг меня, и хотя я была в том страшном месте, я чувствовала себя в безопасности.

— Я рад.

— Я знаю, что никогда не делала этого для тебя…

— Ты ошибаешься, — он умолк на несколько мгновений, пока я большим пальцем гладила его по голове. — Ты делаешь это прямо сейчас.

От его ответа я испытала такое облегчение, что мне потребовалась минута, чтобы заговорить.

— Я действительно здесь, с тобой. Мы вместе.

Он неуверенно скользнул рукой вниз по плечу к руке, и я потянулась к ней, переплетая свои пальцы с его.

— Ты кажешься реальной, — пробормотал он.

— Тогда придвинься ближе.

Он судорожно вздохнул.

— Неужели я действительно так разбит, как себя чувствую?

Слёзы жгли мне глаза.

— Ты немного побит, — я потянула его за пальцы. — Но я обещаю, что смогу всё исправить. Иди сюда.

Он медленно поднял голову, его тёмные глаза затуманились от страха и боли. Я раскрыла руки. Его лицо исказилось от боли, когда его движения растянули и потянули сотню плохо заживших ран и дюжину свежих, которые всё ещё были саднящими и кровоточили. С моей помощью он дошёл до койки и свернулся калачиком на боку, снова подтянув колени к груди, защищая своё уязвимое тело единственным доступным способом после того, как был прикован цепями на той площади в течение нескольких дней. Его спина была наименее повреждённой частью его тела, поэтому я подвинулась к койке позади него, приподнявшись на локте, чтобы посмотреть вниз на его лицо. Глубокие и ужасные порезы вдоль его щеки и виска.

— Скажи мне остановиться, если нужно, — прошептала я ему на ухо.

Затем я положила свою руку на него, пальцами нежно лаская его лицо. Грудью прижалась к его спине. Я никогда добровольно не была так близко к обнажённому мужчине, но это был Малачи, и любой туман беспокойства был развеян моей решимостью. Я обнимала его, прикасаясь к его лицу, волосам, плечам, спине, всё время думая о том, кем он был для меня. Он полагал, что я сильная, но был готов отдать свою жизнь ради моей защиты. Он считал меня красивой, но относился ко мне как к драгоценному подарку, а не как к чему-то, что можно взять для собственного удовольствия. Он думал, что я чего-то стою, а для меня он был всем. Этот мужчина всю жизнь страдал, но всё ещё мог любить, отдавать и мечтать о своём будущем. Он был лидером, который жертвовал собой ради слабых, который использовал все свои таланты: свой ум, свою хитрость, свою силу во имя защиты других. Это была привилегия — любить его, даже иметь шанс дать ему то, в чём он нуждался.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к его лопатке, представляя свою любовь как живое существо, которое обвилось вокруг нас, согревало его кожу и залечивало его раны, исцеляло его сердце и заставляло кровь течь по венам, успокоило кошмары и очистило его разум. Мало-помалу Малачи разжал ноги и вытянул их, постанывая от напряжения. Я подняла голову и оглядела его, но было трудно сказать, выздоравливает ли он, потому что он был полностью разбит.

— Малачи?

— Я проснулся, — едва шевеля губами, прошептал он и медленно перевернулся на спину. — Просто… отдыхаю.

Я коснулась его лба своим.

— Как ты себя чувствуешь?

— Разрушенным, — выдохнул он.

Это прожигало мне мозг, горло и сердце.

— Нет, это не так.

— Но это был не кошмар. Я в городе Мазикинов.

Его тёмно-карие глаза изучали моё лицо, умоляя меня не согласиться.

— Мы в городе Мазикинов, — сказала я ему. — И ты не один.

— Но как? — спросил он, сглотнув. — Как ты сюда попала? Неужели Джури?..

— Мазикин не овладел мною, — успокоила я его. — Я пришла за тобой. Судья разрешила мне прийти. И Анна, она тоже пришла. Мы нашли Такеши. И спасение тебя было первым шагом…

— Что значит «первым шагом»?

Я прикусила губу.

— Чтобы выбраться отсюда, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, мы должны уничтожить портал, который используют Мазикины для овладения людьми. И мы должны убить Королеву.

Его глаза распахнулись, и я почувствовала, как участился его пульс.

— Прости. Но хуже то, что я не уверена, выбрались ли Такеши и Анна из боя живыми.

— Это моя вина.

— Ты серьёзно? — я поцеловала его в кончик носа, потому что он показался мне наименее кровавой частью его тела. — Не смей так думать. Судья передвигает свои шахматные фигуры по доске, и если мы хотим выбраться отсюда, мы будем играть в эту игру и продолжать двигаться.