Хаос

Сегодня вечером я тащу его с собой на воскресный семейный ужин, а потом отвезу к родителям и проведу там ночь, прежде чем вернуться в город. Возможно, расстояние в несколько городов поможет мне забыть о Шоне. Пусть даже всего на пять долбаных минут.

Лэти снова обращает свое внимание на мою стену с фотографиями и присвистывает.

— Твои братья еще сексуальнее тебя.

Я швыряю в него грязную рубашку и продолжаю рыться в своих вещах.

— Высокие, темноволосые и красивые. М-м-м. Есть среди них гей?

Пара носков, которые я держу в руках, на мгновение застывает в воздухе, прежде чем закончить свое путешествие в мою сумку, и от Лэти это не ускользает.

— Тишина, — слишком поспешно замечает он. — Очень интересно, Кит-Так.

— А? — говорю я, чтобы прийти в себя, делая вид, что не слышала его.

— Который из них? — Лэти приподнимает уголок рта в заинтригованной ухмылке.

— О чем ты говоришь?

Лэти снова поворачивается к стене с картинами, его ярко-желтая футболка с котом Феликсом свободно болтается между широкими плечами.

— Думаю, этот парень выглядит так, будто только что сбежал из тюрьмы, — говорит он, и мне не нужно стоять рядом с ним, чтобы понять, он говорит о Мэйсоне. — У него такой вид, будто он гиперопекающий.

Я фыркаю от смеха, а Лэти продолжает гадать.

— Или, может быть, вот этот. Кто это?

Когда я, наконец, встаю рядом с ним, он показывает прямо на Кэла.

— Это Кэл, — отвечаю я, а затем небрежно продолжаю идти вдоль линии братьев, стоящих на фотографии, обнявшись и улыбаясь. — Это Брайс. Мэйсон. Райан.

— Так какой же из них, Китастрофа? Или мне придется гадать?

Я хихикаю и отступаю к своей кровати.

— Я все еще не знаю, о чем речь, но, пожалуйста, попробуй угадать.

Лэти продолжает гадать все то время, пока я собираю сумку, а во время часовой поездки я предупреждаю его о своей семье. Я уже рассказала ему, как оскорбительно они вели себя за ужином, когда я упомянула, что завела себе друга-гея, но думаю, из-за этого он лишь сильнее захотел поехать со мной домой. И когда мы входим в мой дом, он это доказывает. Мои братья ждут нас, а когда они стекаются к входной двери из разных углов дома, чтобы поприветствовать меня, начинается выступление Лэти.

— Ты, должно быть, Мэйсон, — говорит он, прежде чем заключить моего самого страшного брата в бесстрашном объятии. Моя челюсть падает на пол фойе, Мэйсона сдвигает брови от смеси шока и замешательства, а Лэти сжимает его сильнее. — Кит так много рассказывала о тебе.

Я смотрю на Кэла через плечо Мэйсона, и его черные глаза так же широко раскрыты, как и мои. Мой близнец смотрит на меня, я смотрю на него, и наши рты отражают друг друга, когда уголки губ поднимаются вверх все выше и выше. Мы словно дети в рождественское утро, наблюдающие, как Лэти заканчивает объятия крепким поцелуем в щеку Мэйсона. Он оставляет моего громадного брата ошеломленным, как будто тот не может решить, хочет ли он ударить Лэти в лицо или извиниться за то, что не обнял его в ответ. А мне приходится сопротивляться желанию прыгать вверх и вниз, аплодируя шоу. Лэти сводит счеты — за меня, за себя, за всех геев — и я просто в восторге от этого.

Я сдерживаю восторженный смешок, когда до Брайса доходит, что он упустил возможность сбежать. Но потом уже слишком поздно, потому что Лэти обнимает и его.

— А ты, судя по всему, Брайс.

Еще один поцелуй, еще одна пара травмированных темных глаз, и затем Райан оказывается в объятиях Лэти, но, по крайней мере, у него хватает порядочности поднять руку и обнять Лэти в ответ. Я одобрительно улыбаюсь.

— Приятно познакомиться, приятель. Кит тоже много о тебе рассказывала.

Лэти отстраняется и улыбается.

— Райан, верно?

Райан кивает и хлопает Лэти по плечу, а затем Лэти поворачивается к Кэлу.

— И Кэл, — говорит Лэти, улыбаясь моему близнецу, прежде чем подойти и обнять его.

Лэти обнимает моего брата, и мне снова хочется завизжать, но уже по совершенно другим причинам. Они так хорошо смотрятся вместе — оба высокие, подтянутые, оба чертовски милые. Лэти крепко обнимает моего брата, и Кэл колеблется лишь мгновение, прежде чем обнять его в ответ.

— Рад наконец-то познакомиться с тобой.

Лэти целует Кэла в щеку, и Кэл краснеет почти так же ярко, как Мэйсон. Я проглатываю очередной смешок.

— А где мама? — спрашивает Лэти.

Он идет на запах лазаньи в столовую, и мои братья беспомощно следуют за ним. Пока все отвлекаются, я толкаю Кэла бедром.

— Я же говорила, что он симпатичный, — шепчу я, и Кэл бросает свой «заткнись» взгляд на меня, прежде чем ущипнуть за руку и следовать за наполненным тестостероном паровозиком вслед за Лэти.

На кухне мой лучший друг третьей степени целует мою маму. Затем моего отца. А за столом он поднимает планку.

— Эта лазанья восхитительна, Дина, — говорит он моей маме. — Вы уверены, что не итальянка?

Мама хихикает и отмахивается от него. Я почти уверена, что Лэти потребовалось всего две секунды и половина комплимента, чтобы стать ее самым любимым человеком.