Хаос

— Делай, как я говорю, Кайм. Не усложняй себе это еще больше. Жаль, что мы не нашли твою дикую маленькую Тигландер, но мидрианцы теперь знают о ней, и они начнут прочесывать джунгли в ее поисках с первыми лучами солнца. Новый император так сильно хочет ее. Похоже, мальчик не глуп. Он хочет союза с нами. Это хороший способ начать переговоры, тебе не кажется?

Раскаленный добела гнев почти ослепляет меня.

— Ч-что ему от нее нужно?

— Мы все знаем, что мидрианцы — гордые ублюдки. Я предполагаю, что он захочет закончить то, что начал его отец, и трахать эту маленькую сучку, пока бог смерти не забудет, что у него есть какие-либо права на нее.

Я не теряю времени даром. Ненависть подпитывает внезапный прилив сил. Я поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь в пределах досягаемости Эрула, используя ветер в своих интересах. Это придает мне неестественную скорость и силу, толкая меня на него.

— Ты не имеешь права говорить о ней, — шиплю я, вонзая кинжал ему в бок. Я вознагражден потоком теплой крови на моих руках.

Эрул рычит в ярости. Его подчиненные окружают меня. Один сбивает меня с ног. Их руки повсюду на мне, удерживают, толкают на землю. Кто-то бьет меня кулаком в живот. Зрение затуманивается. Я стону от боли.

— Я же говорил тебе, что он чертовски опасен, — бормочет кто-то, прежде чем злобно выругаться. Я борюсь со своими похитителями, но их по меньшей мере пятеро, может быть, шестеро, и они просто слишком сильны.

При обычных обстоятельствах они бы уже были мертвы, но мое нынешнее положение далеко от обычного.

— Отрежьте ему руки, — рычит Эрул, сгибаясь пополам и хватаясь за бок. — Он-ни ему больше не нужны.

Двое из убийц держат меня за ладони, по одному с каждой стороны. Еще двое других вытягивают мои руки. Я борюсь изо всех сил, но это бесполезно. Мои силы иссякают.

Лезвие опускается один раз, потом еще.

Чик. Чик.

Отделяя мои руки от запястий.

Рассекая кожу, мышцы, кости и сухожилия.

Эта боль не похожа ни на что. Это холодная, острая агония. Перед глазами все белеет. Мой разум становится пустым. Я прикусываю нижнюю губу, отказываясь кричать. И не доставлю им такого удовольствия.

Я пытаюсь пошевелить руками, но ничего не происходит. Яростно моргая, смотрю вниз на свои руки и вижу два обрубка.

Но они не кровоточат. Интересно, почему это так?

Голоса плывут вокруг меня.

— Почему у него не течет кровь?

— Крепкий ублюдок. Даже не крякнул. Видишь, какой он холодный? Как кусок гребаного льда. Может быть, поэтому у него не идет кровь.

— Он противоестественный ублюдок. Гребаный монстр. Мы должны просто убить его и покончить с этим.

— Ты что, дурак? Великий магистр хочет видеть его живым. Я бы убил тебя прежде, чем ты бросил вызов Релу, ты, неблагодарный маленький ублюдок. — Теперь это говорит Эрул, его голос напряжен от боли.

— Э-это просто оборот речи, сэр.

— Свяжи его покрепче и не выпускай из виду. Мне нужна помощь. И давай уберемся с этого чертова ветра. Ураган вот-вот разразится.

Ветер усиливается. По небу проносятся молнии, за которыми следует оглушительный раскат грома.

Я замираю на месте, когда убийца связывает меня. Странное чувство отстраненности охватывает тело, разделяя мое сознание пополам. Половина испытывает невыносимую боль. Другая половина хладнокровно наблюдает за всем издалека.

Это странно.

Я все еще чувствую свои руки, но они исчезли. Даже если бы сейчас восстановил свои силы, я бы не смог владеть своим оружием. И ничего не мог сделать.

Как я теперь должен защищать Амали?

И почему у меня такое чувство, что темный ублюдок в глубине моего сознания безмолвно смеется надо мной издалека?

Отчаяние сжимает сердце, но я отказываюсь впускать его внутрь. Вместо этого закрываю глаза и думаю о ней, мысленно представляя прекрасное загорелое лицо.

Не сдавайся сейчас, Каймениэль, говорит она в моем воображении, и ее мягкий, мелодичный голос — словно бальзам на мою душу. Все будет хорошо.

Но ее слова — всего лишь мое принятие желаемого за действительность.

Свобода… с моей единственной и неповторимой настоящей парой.

Она была так близко.

Что, черт возьми, мне теперь делать?

Я уничтожу любого, кто коснется ее хоть пальцем.

Это то, что говорит мое сердце.

Но реальность иная. Я яростно моргаю, но мой мир уже погружается во тьму, сознание тонет под потоком боли и ярости, разъедаемое злобным ядом дракона.

Мир кажется потерянным, но я отказываюсь сдаваться. Мои руки утеряны, но у меня все еще есть разум, зрение и мое холодное бьющееся сердце.

И как только выберусь из этого бардака, я найду способ уничтожить их всех.

Глава 19

Амали

Где-то посреди ночи, несмотря на то, что корабль стонал, раскачивался и сильно шатался из стороны в сторону, я почувствовала, что засыпаю.

Я уютно устроилась на куче подушек и одеял и закрыла глаза. И в конце концов погрузилась в беспокойный сон.

И мне снился Кайм.

Это был такой странный сон. Я видела его в бесцветном, беззвучном месте, идущего по лесу серебристых деревьев в ярком лунном свете. Это было очень похоже на Комори, но там было совершенно тихо, а лес, который я знаю, никогда не бывает тихим.