Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Мин не стала теряться в догадках. Не до этого. Сейчас главное – координация движений. Услышав вой сирены, Мин метнулась к ближайшим поручням. Пристегнула страховочный ремень. Обе руки на поручнях. Спина плотно прижата к переборке. Теперь бы угадать направление ускорения. Продольное. Мин поняла это немедленно. Ее рвануло вперед с такой силой, что одна рука соскочила с поручня. Если бы не страховочный ремень, Мин ударилась бы лицом о переборку. К счастью, она успела сгруппироваться, и мышцы спины оказались целы.

Пять секунд ускорения. Перед глазами белая вспышка. Затем темнота. Кажется, пульс стучит прямо в ушах. Тело скручивает и ломает пополам. Но вот и конец. Мин еще секунду болталась на ремне. Пожалуй, ей самой нужен лазарет. А эти синяки будут болеть.

Не двигаясь, Мин ждала сообщений о дальнейшем маневрировании. Снова вой сирены. Уже не столь пронзительный и долгий. Еще один продольный рывок. Оказавшись слабее предыдущего, он воспринялся как более продолжительный. Но уже через две минуты прозвучал сигнал отбоя.

– Внутренняя безопасность, – объявил женский голос. – До следующего маневрирования двадцать восемь минут.

Отстегнув страховочный ремень, Мин последовала дальше по коридору.

«Проклятье, Долф! – бормотала она. – Какого черта торопиться? Почему нельзя подождать?»

Впрочем, Мин знала, что Долф вызвал ее не с мостика, а из своей каюты. Возможно, он отдыхал. Попросив ее о встрече, он, вероятно, не знал о предстоящем маневрировании «Карателя». Мин оставалось только догадываться, что заставило Юбикви подвергнуть ее и себя подобному риску.

Некоторый намек на ответ Мин получила, когда выплыла из лифта в коридор, ведущий к лазарету. Почти весь проход был увешан безынерционными гамаками. Все, по крайней мере, двадцать пять гамаков были заняты. Сам лазарет был рассчитан на десять человек, считая хирургические столы. Явный перебор.

Что случилось? Внезапная разгерметизация? Крейсер попал под обстрел? Едва ли. Мин бы почувствовала. Столь большое число раненых предполагает серьезное повреждение корабля, неизбежно сопровождающееся сильным сотрясением корпуса.

Проклятье!

Пробравшись вдоль гамаков к лазарету, Мин коснулась ладонью панели, открывающей проход, и вошла внутрь. Скользнувшая за спиной дверь закрыла проем.

Долф в обществе еще одного человека, – судя по форме, корабельного врача, – ждал внутри.

Оба мужчины были пристегнуты к мобильным креслам, передвигающимся по специальным вмонтированным в палубу рельсам и предназначенным для работы персонала в условиях невесомости. Два стола пустовали. На остальных восьми лежали люди.

– Директор Доннер. – Врач по фамилии Фостер, – об этом извещала нашивка на его груди – отдал честь. Его голос показался Мин безмерно усталым.

– Надеюсь, вы не ранены, – промычал Долф. – К сожалению, дело срочное.

– Что случилось? – спросила Мин, отвечая на воинское приветствие Фостера, впрочем уже не отводя глаз от Юбикви.

Их глаза на секунду встретились.

– Две вещи. – Капитан опустил взгляд. – Но все по порядку. – Он сделал знак в сторону врача. – Фостер.

– Они не ранены, директор, – заговорил Фостер. – Я говорю о тех, которые лежат в коридоре. Они больны. Я никогда не видел ничего подобного.

С точки зрения Мин, Фостер не выглядел слишком старым, чтобы повидать в жизни многое. Больше двадцати пяти? Невероятно! Что это? Эпидемия?

– Что значит «больны»? – поинтересовалась она вслух.

Фостер пожал плечами.

– Их тошнит. У них высокое давление, нарушение функций вестибулярного аппарата, галлюцинации. – Фостер взглянул на Юбикви, словно ожидая от него поддержки. – Они говорят, будто стены валятся на них, грозя раздавить… Опасности для жизни нет, но, наверное, многие бы предпочли смерть, чем переживать такое.

Итак, почти половина команды…

– Похоже на передозировку стимуляторов, – пробормотала Мин сквозь зубы.

Долф вдруг напрягся. Казалось, он хотел возразить, но передумал.

– В общем, – Фостер снова пожал плечами, – судя по симптомам, у пострадавших нарушена ориентация в пространстве.

Неужели Фостер прав? Теперь, мало того, что крейсер поврежден, на борту еще и недокомплектация.

– Дисориентация в пространстве?! – Мин едва сдержалась, чтобы не закричать. – Эпидемия? На военном корабле?

– В этом весь вопрос, – сказал Долф, тяжело дыша. – Ни вы, ни я в это не верим… Директор Доннер, – твердо продолжал он, посмотрев Мин в глаза. – Похоже, мы имеем дело с бойкотом.

Услышав эти слова, Фостер поспешно отъехал в кресле к компьютеру у стены и стал делать вид, будто проверяет состояние новых пациентов. Похоже, он был согласен с капитаном, но чувство врачебной этики не давало ему право об этом заявить.

Бойкот. Мин застыла, словно пораженная громом.

Значит, не эпидемия. Протест. Молчаливое, пассивное сопротивление ее приказам. Неподчинение, граничащее с бунтом. Полицейский кодекс трактует ситуацию однозначно: симуляция – уголовно наказуемое преступление.

– Капитан Юбикви, – мягко проговорила Мин, – каким кораблем вы командуете?

Долф криво ухмыльнулся.