Хаос. Как беспорядок меняет нашу жизнь к лучшему

Учиться быть бдительным в рискованных ситуациях — лучшая подготовка к самосохранению за пределами игровой площадки, нежели прыгать, словно бильярдный шар, в безопасном аттракционе с мягкими стенками.

На этом преимущества беспорядочной игры не заканчиваются. Грант Шофилд, профессор общественного здравоохранения в Оклендском технологическом университете, провел исследование по изучению тех школ, которые создали рядом пустыри для детей младших классов, чтобы те свободно гуляли во время перемен. Серьезных травм было не больше, чем на обычных площадках. Более того, их было меньше. Другие результаты оказались удивительными: когда дети возвращались на занятия после прогулок, они вели себя лучше, внимательно слушали учителей. Уровень агрессивного поведения снизился до такой степени, что школа ликвидировала комнату для наказаний и вдвое сократила количество учителей-дежурных во время перемен[340].

Джаред Даймонд, автор книги «Мир позавчера», утверждает то же самое об обществах охотников и собирателей, которые он изучал в Новой Гвинее: они «рассматривают маленьких детей как самостоятельных личностей, чьи желания нельзя пресекать. Детям разрешено играть с опасными предметами, например с острыми ножами, горячими кастрюлями и огнем». Хотя большинство получает травмы, утверждает Даймонд, дети не имеют шрамов эмоциональных. Их «эмоциональная безопасность, уверенность в себе, любопытство и самостоятельность» отличают их от сверстников, воспитанных осторожными жителями Запада[341].

Когда мы излишне защищаем детей, лишая их возможности практиковать собственные навыки, учиться принимать мудрые и глупые решения, испытывать боль и в целом создавать ужасный беспорядок, мы считаем, что любим их. Но мы можем также ограничивать их возможность стать полноценными людьми.

Джеймс Скотт, автор «Двух доводов в пользу анархии», утверждает, что игровая площадка Эмдрупа была открытой и приспосабливалась к «целям и талантам» тех, кто ею пользовался. Ее создатель Карл Теодор Соренсен невероятно скромно относился к тому, что на самом деле понимал выбор детей. Что бы они ни выбрали, какой бы беспорядок ни хотели устроить, игровая площадка была открыта этим желаниям. Джейн Джекобс отмечала, что лишь высокомерный человек попытается предвидеть все способы использования здания. То же верно и в отношении детской площадки.

Эта открытость беспорядку носит тот же характер, который мы видели в Здании 20 MIT, провокациях «Обходных стратегий» Брайана Ино и модульной мебели Роберта Пропста. Рискованное, богатое контекстом и беспорядочное общение Брайана Кристиана принесло ему титул «Самого человечного человека». Джефф Безос и Джон Бойд стремились избавиться от аккуратных формул, находясь в поиске выгоды путем быстрой импровизации, несмотря на ее риски и ошибки. Кит Джарретт, Майлз Дэвис и Мартин Лютер Кинг извлекали волшебство из уникальных задач и атмосферы конкретного момента, уйдя в сторону от структуры и контроля, но в результате получили невероятную энергию. Мы вновь и вновь видели, что настоящая креативность, радость и человечность кроются в беспорядочных частях жизни, а не в организованности.

Большинство детских площадок не открыты талантам и целям детей, играющих там. Качели предназначены для качания, карусель — для кручения. Но не только дети обнаруживают, что их подталкивают и контролируют по мере того, как они с любопытством бродят по жизни. Хорошая работа, хорошее здание, даже хорошие отношения обладают открытостью и приспосабливаемостью. Многие работы, здания и отношения — нет. Они монотонны и находятся под контролем, они жертвуют хаотичной возможностью ради предсказуемости. И слишком часто мы даем этому произойти, так как чувствуем себя безопаснее. Это постыдный факт.

Открытость и приспосабливаемость по своей сути хаотичны. Игровая площадка вроде The Land полностью сбивает с толку взрослых. Она кажется чем-то опасным, анархичным. Вот почему на ней весело играть. Именно поэтому она является хорошей подготовкой к реальной жизни, наполненной хаосом.

Благодарности

Я работал над этой книгой в течение пяти лет: надеюсь, что те, чей вклад не упомянут, не будут сердиться на меня. Я мог бы составить полный список, но это было бы чересчур упорядоченно.

Дэвид Боданис, Пол Клемперер и в первую очередь Эндрю Райт множество раз и тщательно прочитали рукопись. Их предложения невероятно улучшили ее. Все трое проявляли удивительную доброту по отношению ко мне на протяжении многих лет. Спасибо вам. Другие содержательные комментарии предложили Дом Камус, Джесс Чиаппелла, Оливер Джонсон, Уильям Клемперер, Марк Линас и Фран Монкс.

Многие люди помогли мне тем, что в нужное время указали на верную идею или человека. Спасибо Адель Армстронг, Катерине Биллури, Вольфанго Чиаппелла, сэру Эндрю Дилноту, Элис Фишберн, Ричарду Фишеру, Бруно Джуссани, Сезару Идальго, Найджелу Хаусу, Эмме Джейкобс, Ричарду Найту, Мартину Лойду, Патрисии Риан Мэдсон, Сью Маттиас и Скотту Пейджу. Я также благодарен своим коллегам из Financial Times и BBC за ваше вдохновение.