Хаос (ЛП)

Она оскалила зубы, и мой желудок сжался. Она указала серебряным когтем на Малачи и прорычала что-то, что заставило толпу взорваться. Рука Такеши сомкнулась на моём плече, и он начал тянуть меня назад.

— Лила…

Я отдёрнула руку и прижалась ближе к окну. Королева поднялась по ступенькам на задних лапах, медленно сокращая расстояние между ней и Малачи. Моё сердце сжималось, я видела, как в тот самый миг, когда он пришёл в себя, побег был уже невозможен. Его глаза метнулись к Королеве, когда она достигла верхней ступеньки, и он крепко зажмурился. С тяжёлым наручником на шее он не мог даже повернуть голову, но каждый мускул его тела напрягся. Я прикусила губу изнутри, чтобы не закричать. Рядом со мной Такеши что-то говорил, всё ещё дергая меня за руку, но его голос был просто жужжанием в моём ухе. Королева встала перед Малачи, её платье развевалось позади неё, я могла слышать только голос Кларенса, Мазикина, которого я допрашивала в мире живых, говоря шесть слов о том, что его Королева сделает с ним, если он предаст её.

Шесть ужасных слов.

Королева положила одну руку на щеку Малачи, и внезапно я поняла, почему у него там были шрамы, почему они были только с той стороны. Она наклонилась вперёд и прошептала ему что-то на ухо, нежно, как любовница, и лизнула неповрежденную сторону его лица своим чёрным языком. Даже со своего места на другой стороне площади я почувствовала, как он вздрогнул. А потом её когти впились ему в щёку, а другая рука — когти с серебряными лезвиями, — внезапно метнулась вперёд, прямо в центр тела Малачи, чуть ниже грудной клетки.

Его глаза распахнулись. Вены на висках посинели на фоне покрасневшей кожи. Кровь хлынула и потекла из уголков его рта, который открылся в беззвучном крике. Я вскочила на подоконник, слова Кларенса оглушили меня, уничтожили.

«Она съест моё сердце на площади».

Я была уже на полпути к окну, когда меня резко дернули назад, и я ударилась о пол с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Мозолистая ладонь шлёпнула меня по губам. Стальные руки удерживали меня. Я боролась, кусалась и пиналась, и каждая частичка меня кричала: Малачи, Малачи, Малачи. Ничего, кроме его имени в бесконечной петле, и, прокручиваемой картинке ужаса в моей голове, вида моей любви, разрываемой на части, осознания того, что сердце, которое билось для меня, было вырвано стальными когтями.

Я схватилась за ножи. Ничто не помешает мне добраться до него. Мои пальцы сомкнулись вокруг их рукоятей, и я вытащила своих единственных союзников из ножен, готовая опустошить всё, что встанет на моём пути.

Но затем внутренности моего черепа взорвались миллионами булавочных уколов света, и тьма поглотила меня.

ГЛАВА 9

Я открыла глаза, а потом зажмурилась от яркого света над головой. Над тем местом, где я лежала, висела лампочка. Каменистый пол подо мной был устлан тонким одеялом из козьей шкуры, судя по резкому и острому запаху. Рядом со мной я услышала шёпот Анны:

— Она просыпается.

Я медленно подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Мои мышцы ныли, как после тяжёлой тренировки. В животе у меня тревожно заурчало. Я перекатилась на бок и подтянула колени к груди, свернувшись калачиком, желая защититься от нахлынувших на меня воспоминаний о том, как я лежала в темноте с горячими слезами, дождём падающими на лицо, о колючем одеяле под подбородком и потрёпанном плюшевом мишке в руках, о дрожащих пальцах, которые гладили мои волосы.

— Mi beb'e, mi beb'e, — повторял голос. (примеч. с испанского: — Моя девочка, моя девочка.)

Это была моя мать.

Чья-то рука погладила меня по плечу, и я отпрянула, затем меня вырвало, когда это движение раскололо мой мозг прямо надвое.

— Лила, это Анна. Ты в безопасности.

— Где мы?

Я вздрогнула, когда звук вырвался из моего саднящего горла.

— Зип привела нас на нижний уровень её логова. Мы находимся ниже площади.

Площадь… Я покопалась в своём мозгу в поисках чреды событий, которые привели меня сюда. Я вспомнила, как была на площади и видела Малачи…

Я резко села, моё сердце бешено колотилось о рёбра. Я находилась в комнате без окон с цементными стенами и стальной дверью. Козьи шкуры были свалены в углу и разложены на широких бетонных стульях. В другом углу стоял бетонный стол, а в третьем — ряд вёдер. Помещение провоняло мокрой шерстью и козами.

Зип сидела в углу, склонившись над раскачивающимся и что-то бормочущим человеком, поглаживая растрёпанные вьющиеся волосы женщины. Моя мать.

Я уже наполовину поднялась с пола, когда передо мной возник Такеши. Он схватил меня за плечи с мрачным выражением лица.

— Оставайся на полу. Или, скорее всего, ты упадёшь.

От головокружения стены из шлакоблоков извивались, как змеи, и я позволила Такеши усадить меня обратно на пол.

— Малачи, — вымолвила я скрипучим шёпотом. — Она убила его.

— Нет, не убила, — Анна подвинулась к козьей шкуре, на которой я лежала. — Очевидно, чтобы убить кого-то здесь, требуется нечто большее.

Я потёрла грудь рукой.

— Она вырвала ему сердце, ведь так?