Хаос (ЛП)

Я медленно повернула голову, тая внутри при виде его сурового красивого лица.

— Прости, что всё так усложнила.

— Разве быть так близко к другому человеку не всегда сложно? — он застенчиво улыбнулся мне. — С другой стороны, я не знаю.

Жестокие слова Джури сразу после того, как он завладел телом Малачи, вернулись ко мне. «А ты знаешь, что он умер девственником, Лила? Дважды!» Малачи нащупывал свой путь сквозь тьму со всеми этими отношениями, и он очень старался для меня. Я притянула его лицо к себе и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна.

— Я тоже толком не знаю. Но я знаю, что доверяю тебе.

— И это очень дорого мне.

Он опустил голову и нежно прижался губами к тому месту, где Мазикин пронзил меня насквозь. Поцелуй был полон такого обожания, что из моих глаз потекла слеза. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя такой драгоценной. Я обняла его, не желая отпускать. Так мы и оставались, отгородившись от остального мира, позволяя кончикам пальцев и губам мягко касаться искалеченных мест, исцеляя друг друга, как только могли. Его руки скользили по моей обнажённой коже, благоговейно, как будто он запоминал каждый сантиметр. И хотя дело было не в сексе, я не могла избавиться от желания, которое испытывала, глядя на его тело, видя жар в его взгляде, чувствуя, как его кожа касается моей. Это только делало его слаще, потому что я знала, что захочу этого в какой-то момент, когда-нибудь, но, ни один из нас не будет настаивать на этом сейчас, потому что это было нечто большее.

Боль в мышцах утихла, пульсация в голове умолкла, а розовые шрамы на теле стали серебряными. Один взгляд на Малачи сказал мне, что у него было так же. И с каждой минутой я знала, что он любит меня, что это было по-настоящему. То, что было скрыто в мире живых, тихое беспокойство, тихая тоска, всё это было осязаемо здесь, так же хорошо, как швы и антибиотики — самые мощные лекарства.

Когда мы почувствовали себя достаточно сильными, мы заставили себя встать, зная, что миссия ещё не окончена. Королева была мертва. Она была уничтожена собственным порталом, отправлена в небытие кружащей синевой. Этот акт был совершён моей матерью и Зип. Грызущее чувство потери заставило меня почувствовать пустоту внутри. Моя мать, которая бросила меня и потеряла себя, собрала достаточно сил в аду во имя моего спасения. И теперь я никогда больше её не увижу.

— Как мы собираемся уничтожить портал? — спросил Малачи, когда я слезла с кровати.

Мы находились в комнате цвета слоновой кости, прекрасной гробнице из костей, построенной из останков людей, которые непрерывно страдали и умирали здесь. От этого у меня мурашки побежали по коже. Я хотела сравнять этот дворец с землей.

— План состоял в том, что мы используем одну из гранат. У нас осталось всего шесть, — я заправила выбившийся локон за ухо. — Но Такеши сказал, что оставил их на площади, когда нас захватили люди Кожевника. Как думаешь, Кожевник пошлёт с нами несколько человек, чтобы забрать их?

Я решительно направилась к двери. Как только мы уничтожим портал, мы сможем уйти. Я понятия не имела, как нам это удастся, но я знала, что в куполе будет проход, и я была полна решимости провести нас всех через него.

Я рванула дверь на себя. Она была заперта.

— Какого чёрта?

Малачи присоединился ко мне и постучал по ней. Секундой позже дверь открыл вооружённый страж, крепкий парень с одним глазом, а вместо второго у него была просто пустая глазница, прикрытая провисшим веко.

— Выглядите лучше, — проворчал он и облизнул губы ярко-красным языком.

— Почему мы были заперты? — спросила я.

Он пожал плечами, его кинжалы глухо звякнули на поясе.

— Ради вашей же безопасности.

Малачи прочистил горло.

— Нам нужно увидеть Кожевника прямо сейчас, пожалуйста.

— Конечно. Он велел мне привести вас.

Он повернулся и зашагал по коридору.

Малачи взял меня за руку. В его хватке чувствовалось напряжение, которое усилило мою собственную настороженность. Страж повёл нас вниз по лестнице, ведущей в коридор, по которому Королева пыталась сбежать. Мы миновали вход в другой коридор, из которого доносилось резкое мяукающее повизгивание и визг животных. Одноглазый страж хмыкнул.

— Они убивают детёнышей. Слишком много Мазикинов в этом городе.

Смена власти была поразительной, но очевидной. Теперь дворец контролировали люди. Я сморщила нос. Всё это место пропахло жареным, подгоревшим мясом, что было странно, так как люди здесь не ели. Мы вошли в тронный зал, где кипела жизнь. Повсюду люди. А Кожевник сидел на троне с черепами, наблюдая за представлением, в то время как ужасная зубная мозаика маячила позади него. Страж подвёл нас к основанию широкой лестницы.

Кожевник одарил нас широкой чернозубой улыбкой.

— Вот вы где! Треса была права, сказав, что вы исцелите друг друга, — его глаза сверкнули. — Как прекрасно.

Я оглянулась вокруг.

— А где Анна?

Его улыбка даже не дрогнула.

— Последней её видела Треса.

— Что это значит?

Он приподнял бровь.

— То и значит.

Я скрестила руки на груди.

— Мне нужно знать, что с ней случилось.