Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— Еще как. Дай угадаю, это вы натворили? — да тут даже сомневаться не приходится. Гораздо интереснее будет вопрос «почему вы это натворили?».

— Да-да, они. Мы с Евой пытались отговорить их, но, ты сам понимаешь… — Мартина вылезает из-за спины Евы, хитро прищурив глаза.

— Мартина! — но Селина тут же ее пыл остужает. — Да, мы это сделали. Но лишь потому, что нам это было нужно с тактической точки зрения.

— Я слушаю. Мне интересны причины. — не то чтобы я должен их знать, но ведь интересно же. Очень интересно, если признаться честно. И, судя по напряженному дыханию Гейла за моей спиной, ему тоже хочется знать больше.

— Вчера был день рождения Харона. — что? — Мы вполне могли скрыть свой исход, но… В общем, этот фейерверк — способ привлечь внимание Харона, если он еще жив. Это возможность показать ему, что мы ищем его и очень по нему скучаем.

Она говорит, а в моих мозгах тем временем происходит коллапс. Большой взрыв поглощает всю тщательно выстроенную иллюзию нормальности. Здания самообмана и наигранной уверенности складываются и разбиваются. Мой хрупкий разрушаемый мир обдает мелким крошевом, от остроты которого становится вмиг больно.

Неполная картина, разобранная мозаика — все собирается, и отрицать результаты больше не получается. Селина говорит, а мое сердце замирает, а перед глазами проносятся картины — плачущий над фейерверком Лорел, его реакция на кольцо, та встреча с вендиго… Все так чертовски гладко, что все возможности для отрицания оказываются исчерпаны.

Я ошибаюсь, да? Все так очевидно, но я ведь ошибаюсь, да? Я не могу быть прав в этом! Этого не может быть! Я… Не хочу, не могу, отказываюсь верить в эту крамольную мысль! Это все совпадения. Случайные, но очень меткие совпадения. Так ведь? Господи, пожалуйста, пусть так. Этого не может быть, не может быть, не может быть, я не хочу, не верю, отказываюсь это принимать!

— Мортем, ты побледнел. Что с тобой? — голос Селины так похож на голос Лорела. Черная звезда в груди сжимается и взрывается. Устоять на ногах помогает только поддержка Гейла.

— Я знаю… — голос срывается на яростный визг. Этого не может быть! Факты складываются слишком четко, но этого не может быть. Лорел… Лорел не мог врать мне. Я просто заблуждаюсь, гоняясь за совпадениями, которые были и остаются простыми совпадениями. — Я знаю, кто Харон! — вот сейчас я приведу их домой, и все будет ложью и порождением моего одуревшего от счастья покоя сознания. Да, именно так все и будет. Глупый, навыдумывавший невесть чего Мортем, какой же ты идиот!

— Что? Мортем, правда? — пальцы Селины тянутся к моему лицу.

Но Лорел… Он ведь плакал вчера, над фейерверком в честь дня рождения Харона. Почему все так хорошо сходится, если я ошибаюсь?

Я не даю Селине притронуться ко мне. Вырываюсь из рук Гейла, отшатываюсь от прикосновений артек. Я в порядке, я в порядке. Просто заблуждаюсь. Но все равно должен проверить… Я верю Лорелу, да, но все слишком плавно легло, чтобы я и на этот раз отмахнулся от своих догадок.

— Нам нужно идти. И быстро! — чем быстрее я убежусь в том, что ошибаюсь, тем целее будет моя нервная система. Ей и так порядком досталось, не стоит еще больше напрягать и без того изорванные в клочья нервы.

— Мортем, куда ты?! — я срываюсь с места, и крик Гейла летит мне в спину. Но остановить меня он уже не способен.

— Домой! — я должен убедиться! — Девушки, за мной! Гейл, прости, я потом куплю тебе джин-тоник! Встретимся завтра! — я буду неправ, и все будет в порядке.

Я бегу по улицам, запинаясь о выступы на дорожке. Каждый становится преградой, каждый причиняет боль. Селина, Ева, Мартина — они бегут за мной, не спрашивая, доверяя мне. Но я не доверяю себе. Не хочу верить самому себе в том, до чего только что додумался.

Боже, почему я был так глуп? Почему не мог составить все факты в одно? Нет! Я ошибаюсь! Факты лгут, я не прав, Лорел — человек! Но слезы… Но кольцо… Он не мог мне врать! Он не мог!

Горечь и злость разгораются во мне. Наконец открывшиеся глаза жжет от подступающих к ним слез обиды и разочарования. Если мои догадки правдивы…

Мое сердце разобьется вдребезги о ложь любимого человека.

========== Бой ==========

До кладбища я добираюсь словно в тумане. Растерянный, напуганный, жаждущий ошибиться. Я чуть пошатываюсь, плечи у меня подрагивают, в горле першит, ноги еле слушаются, а в голове такой бардак, что в собственных мыслях можно запутаться. Меня обуяли настолько противоречивые чувства, что попытка успокоиться грозит истерикой. Этого не может быть — и это все, что еще существует во мне осознанно и полноценно.

— Мортем, подожди… Пожалуйста, подожди… — голос Мартины не достигает меня — я едва слышу его сквозь стук крови в ушах и панические мысли в голове.

— Мортем, она права. Мы уже не можем бежать! — Селина тоже пытается до меня докричаться, куда более громко, нежели Мартина. Ее голос звучит жалостливо и с мольбой.