Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

Но вместо этого я вываливаюсь на улицу перед воротами в школу. Гордон-сайд как всегда прекрасен — вокруг школы высятся приземистые старые многоэтажки с одинокого убогой планировкой и не менее убогими в своей старости стенами. Дорожка до школы располагается как раз в хитросплетении зданий, рядом с дорогой. И это — единственный плюс этого района.

Лорел уезжает. Я же забрасываю за спину рюкзак и, высоко вздернув голову, бреду в школу. Уже на подходах к воротам на территорию школы чувствую, что на меня пялятся. Я в школе не частая персона, к тому же известен своими похождениями, потому все любопытные школьники косятся на меня, как на спустившегося с небес. Наверняка ожидают выходок. Но мне не до этого. У главного входа в школу я замечаю знакомую красноволосую макушку.

— Гейл! — я несусь к другу, чуть ли не роняя кеды. Подошва высекает дробный стук о дорожку, ветерок треплет растущие на расположенных рядом клумбах цветы. Черные пряди старательно лезут в лицо, но я силюсь не обращать на них внимания, полностью отдавая себя радости новой встречи. — Дружище!

— Мортем! — я взлетаю по широким высоким ступеням лестницы и останавливаюсь рядом с другом, переводя дыхание. — Что, Лорел таки заставил приехать?

— А то! Годовые контрольные, все же, их не пропустишь. — Гейл поморщился, от чего желтоватый синяк на его скуле дернулся.

— Умеешь ты все утро парой слов испоганить. — мимо нас проходит стайка второклассников. Они смотрят на нас и шушукаются между собой, хихикая над остроумными шутками своего главаря.

— Погнали в школу. У меня первой — история. А мистер Монтгомери прощать не умеет. — я просто хочу побыстрее зайти в здание, что бы не видеть уже этого прекрасного мира, в котором погода такая прекрасная, а воздух такой великолепный, что хочется пропустить все и остаться здесь.

— Он тебя и так не простит. Ты столько его уроков прогулял, что я вообще удивлен, как он тебя еще до годовых допустил, а не отправил на второй год сразу же. — но при этом Гейл соглашается со мной, и мы вместе идем в сторону тонких еловых двойных дверей.

— Родители постарались. Не хотят упускать совершенство, которое наверняка скоро сдастся и вернется домой. — я ухмыляюсь, но внутри меня что-то екает от одной мысли о том, что скоро я снова увижу Долорес и Гордона.

Холл старшей школы Сван Вейли — скучнейшее зрелище. Небольшая зала со средней высоты потолками и до смешного маленьким стендом с наградами прямо напротив входа. Там же висит портретная галерея наших лучших учеников — еще меньшая, чем стойка наград. И стенд для объявлений, почти всегда пустой и отталкивающе-неприятный. Коридор налево — к кабинетам естественных наук первого звена, направо — гуманитарным все того же звена. Второе звено учится на втором этаже, третье — на третьем. Хоть где-то в нашем городе соблюдена логика.

Здесь нам с Гейлом расставаться. Но только после того, как мы переобуемся и возьмем вещи из шкафчиков.

— Что, готов к контрольным? — мы с Гейлом сворачиваем налево. Там расположены наши шкафчики — среди множества таких же небольших гробиков из алюминия.

— Мортем, заткнись про это. Ни слова боле. — Гейл встряхивает за спиной сумку, а затем лезет в правый карман брюк. Оттуда он выуживает связку ключей.

— Окей-окей. Просто как мы с тобой гуляли… — мы останавливаемся у своих шкафчиков. Мой номер — четырнадцать, его тринадцать. Я достаю свои ключи из кармана худи, надетой поверх тонкой майки. Вообще у нас есть школьная форма, но я ее никогда не соблюдал.

— Морте-е-ем. — Гейл открывает свой шкафчик парой умелых движений и залезает в него с головой.

— Да ладно-ладно. — я повторяю те же действия, что и мой друг.

Мой шкафчик, в отличии от шкафчика Гейла, довольно пуст. Нейлсон расклеил на внутренней стороне дверки наклейки и бумажные фигурки, а внутри все засыпал стащенными у племянницы блестками. Я же оставил все как было. Я вообще не часто заглядывал в шкафчик. Потому смысла обустраивать его не видел. Единственное, что у меня тут лежало — учебники, и тех немного. Надо бы вернуть те, что я домой утаскивал, кстати.

— Как ты вообще можешь быть таким бодрым после нашей вчерашней веселухи? — голос Гейла из шкафчика доносится приглушенно, а затем и вовсе прерывается протяжным зевком.

— Уметь надо! — эх, дружище, знал бы ты, как мне хочется спать сейчас. Не настолько, чтобы прям с ног валиться, все же это только первый день недосыпа, но желание лечь и поспать часика два имеется.

— Чудовище. — у Гейла никогда не получалось держать в руках свое желание спать.

— Сам такой. — учебник по истории — нахер. Тетради по истории — нахер. Все, я готов покорять Олимп неудач.