Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— Тебе-то что? — обычно я настолько грубый только с родителями и Заком. Но теперь в списке прибыло. Не понимаю, почему он меня так бесит. Но я уже успел понять, что в подростковом возрасте так бывает. Тебе просто не нравится человек, и сдержать это ты не можешь. Интересно, если я смогу вырасти, все останется так же? — Загнал его в ломбард. Если хочешь вернуть, можешь пойти в Лазе и выкупить его, но я не думаю, что сможешь.

— Мне просто интересно. Надо же как-то поддерживать разговор.

— Поговори сам с собой, я не знаю. Можешь спросить камушек на земле о том, что ему нравится, если собеседник в твоей голове не ответит твоим запросам. — вот, вот… Нет, ничего нет. Я двигаю рукой в воздухе, но дымные фигуры не расступаются передо мной. Все то же цветное марево. — Если тебе все еще интересно, здесь Харона нет. Но я могу просканировать только до… — я примеряюсь, погружаясь в свои спутанные чувства. — Примерно до больницы, да.

— Отлично. — рука резко сжимается в кулак. Канал перекрывается — я до зубного скрежета стискиваю челюсти. В первые раз это не было так больно.

— Мог бы и поосторожнее… — выпрямиться трудновато, но хотя бы возможно.

— Неа. Слишком ты языкастый, чтобы быть с тобой мягким. — справедливо. Но очков Сомнию не добавляет. — Мне проводить тебя до Селины, конфетка?

— Да, конечно. — не хочу пока ходить по улицам в одиночку. Если Потрошитель решит избавиться от меня как от свидетеля, я не хочу оставаться один на один со смертью. — Но если ты еще хоть раз назовешь меня конфеткой, я вырву твой язык и запихаю его тебе в жопу.

— Хо-хо-хо, какой ты миленький мальчик. — чертовы солнцезащитные очки. Ничего за ними не разобрать.

Мне остается только закатить глаза и встать со скамейки. Впрочем, возвращение на нее близко — ноги подкашиваются и я почти усаживаюсь обратно. Но, не желая терять остатки гордости, я умудряюсь устоять, не лишившись при этом своей грации чупакабры.

— И все-таки ты очень забавный. Такой упертый. Ты хоть от кого-нибудь помощь принимаешь? Признаешь хотя бы сам, что устал и не в силах быть сильным? — его что, на пафосные речи пробило? Только их не хватало.

— Да. Да. И… Да, на все да. — я не хочу с ним спорить. Больше. Не в таком состоянии.

Может, он хотел спросить, кому оказана такая честь — видеть меня слабым. Может, желал узнать, почему тогда я так себя веду с ним. Но ответов он не получит — я совершаю первый шаг вперед. Движения рваные, тяжелые, но при этом стремительные. Сомнию приходится шагнуть за мной. Молча, без единого вопроса.

Вот так, заноза в моей заднице. Еще чуть-чуть, еще пара районов и я никогда больше не услышу о вас. Вернусь к своей привычной жизни. Интересно, пригласят ли меня сегодня друзья погулять? Я не откажусь встретиться с ними и пойти надавать люлей Водосточным крысам. А может, даже и алконавтам, решившим, что наши базы отличное место для ночевки!

У меня впереди целый интересный день. Но я не могу не думать о строгом взгляде Сомния из-под солнцезащитных очков. Этот взгляд был слишком похож на тот, что встретил меня в подворотне. И я хочу не думать о том, почему. В конце концов, это не мои проблемы.

Так почему я не могу перестать думать и сопоставлять?

***

И вот, мы возвращаемся в квартиру к Селине. С Сомнием мы больше не разговаривали — молчал он, молчал и я. Охоты говорить не было, а Сомний так и вовсе нахмурился и глубоко погрузился в свои мысли. Серьезно, он даже на меня не смотрел больше, разве что злобно пырил вперед и поджимал губы.

Но вот, мое лечение. Сомний открывает дверь своими ключами, словно бы нарочно гремя погромче. От этого звука в моей и без того больной голове что-то начинает взрываться и клокотать. Но я лишь крепче стискиваю зубы и молча прохожу в квартиру.

— Вы уже вернулись? — нам навстречу из комнаты вылетает Ева. Растрепанная, взъерошенная и в майке швами наружу.

— Да… Ева, ты в порядке? У тебя одежда наоборот. — а еще губы красные. И, кажется, я догадываюсь, почему.

— Ох, черт. — Ева шипит сквозь зубы, а Сомний рядом со мной фыркает.

— Что, у Селины опять недотрах? — значит, я правильно подумал? Ох бля. Щеки вспыхивают от мысли о том, что мы с Сомнием прервали.

— А ты вообще заткнись, разрушитель романтики! — а вот и Селина из комнаты орет. Знать не хочу, почему она к нам не выходит.

— Ладно, Бог с вами. Где Мартина? — с шоком от того, что я только что узнал, я совсем забыл о жаре в солнечном сплетении. Черт. Серьезно, ну кто бы мог знать, что эти две — из нашего лагеря?

— В магазин вышла, скоро вернется. — Ева поправляет майку и убирает волосы с лица. И наконец ее взгляд центрируется на мне. — Что? Что ты на меня так смотришь?

— Да ничего… Совсем-совсем ничего… — но по нагловатой усмешке на губах Евы я понимаю, что скоро меня начнут опрашивать.

— Сомний, иди-ка ты поболтай с Селиной, у нее для тебя было что-то важное. А я пока разберусь с Мортемом. — ну нет, не надо. Не хочу разбираться с ЛГБТ-стороной Селины и Евы.