Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— Мы на пляж монополию не устраивали, так что с радость примем вас в свою компанию. — Гейл, широкая ты душа, нет! — Правда, ребята?

Но ребята, пусть и нестройно, отвечают да. У мужчины так загораются глаза и такая улыбка расползается по губам, что мне не удается выдать свое категоричное нет.

— Спасибо вам! Я не шумный, наоборот, очень спокойный. Да и мешать вам не буду. — он так тараторит. Что-то в нем есть подозрительное. Не знаю почему, но мне этот Диггори не нравится. Начиная его лицом и заканчивая его странной татуировкой.

— А сколько вам лет? — Томми, все это время стоящий за спиной Гейла, наконец подает голос. Вот только со своей позиции я отлично вижу, как он судорожно прижимает к себе мяч.

— О, всего ничего! Двадцать пять! — он младше Лорела. Но лицо у него при этом такое, что я дал бы ему все сорок.

О невероятной худобе все помалкивают в тряпочку. Никто не хочет поднимать наверняка болезненную тему того, что наш новый знакомец выглядит как ходячий скелет и наверняка недоедает. А что я? Я тоже стискиваю зубы и молчу, делая вид, что не при делах тут. Как и все остальные. А Диггори тем временем раскладывает на песке в тенечке покрывало, достает из сумки ланч-бокс и бутылку с водой и устраивается. Он что-то напевает себе под нос, а мы все притихаем и наблюдаем. Игры прекратились. Пит, Винс и Денис выбираются из воды, Алекс и Родриге забрасывают замок, а Коул как-то опасливо подходит ко мне, похоже, совсем забыв о нанесенной ему обиде.

— Странный он какой-то. — он шепчет мне это на ухо, тыкая пальцем в ползающего по покрывалу Диггори.

— Ага. — я рад бы избавиться от непрошенного гостя. — Но Гейл прав — мы не устанавливали монополию на этот пляж. Пусть сидит. Сделает что-то странное — тогда и поговорим.

— Ребята, я, наверное, кажусь вам жутко подозрительным, но позвольте мне сделать жест доброй воли. — мужчина усаживается на покрывало и оглядывает нас, улыбаясь. — Присаживайтесь, я вас сэндвичами угощу.

— Сэндвичами? — Томми и Ронга настораживаются и прислушиваются. Мне кажется, я слышу урчание в их животах. Алекс и Пит же, наоборот, кривятся и смотрят на мужчину с подозрением. Я не отношусь ни к одному лагерю — я в раздумиях.

— Угу. Не ахти какими, правда, всего-то курица да хлеб, но, может, вам понравится. — он открывает ланч-бокс, и запах жареной курицы вмиг разносится по пляжу.

— Я бы… не отказался. — Ронга оказывается смелее всех. Или голоднее. В любом случае, он отползает от ямы с ушедшим в нее замком и подбредает к покрывалу Диггори, осторожно присаживаясь с самого его края.

— Угощайся! — мужчина протягивает ему коробочку, и улыбка его кажется такой доброй и светлой, что все подозрения быстро пропадают.

Он такой слабый на вид. Такой добрый. Ну разве может этот ужасно худой человек с доброй улыбкой и красивыми глазами сделать нам плохо? Уж наверняка он понимает, что против группы агрессивных подростков не выстоит. Я не верю ему полностью. Но и не верить не могу. Слишком… Приятный человек предстал перед нами.

— Вкусно! — Ронга откусил сначала совсем немного, как бы пробуя предложенное угощение. Но за первым осторожным укусом последовал второй — размашистый и наглый.

Сомнения пропадают. Ронга одобрил. Джим робко подбирается к нему и тоже берет себе сэндвич. За Джимом тянется Боб, за ним — Алекс и Родриге. Не проходит и пары минут, как вокруг абсолютно радостного мужчины собралась вся наша группа — подтащила к себе покрывала, уселась поудобнее. В стороне остались только я, Томми и Кост. Том потому, что кошмарно стеснялся, Кост потому, что не верил. Я… Я не знал, почему не мог заставить себя подойти к этому человеку. Он выглядел таким несерьезным на фоне с сидящим рядом с ним Гейлом. Как тряпичная кукла, бледный, худющий, не способный отбиться или выстоять хотя бы один удар могучей руки моего крепко сложенного друга. Но что-то в нем мне не нравилось. Этот голос продолжал мучать.

— Томми, иди ко мне. — Гейл махнул рукой мальчику, стоящему теперь рядом со мной.

Но тот не пошел. Он крепко вцепился маленькой ладошкой в мое запястье и в полной растерянности смотрел на ушедшего от него Гейла.

— Мне пойти с тобой? — Томми не был предлогом перебороть страх. Скорее еще одним поводом.

— Угу. — он хотел быть поближе к Гейлу — с ним он все же был ближе хотя бы потому, что жил в соседнем доме. Но боялся. И я мог помочь ему, как более храбрый друг.

И я помог. Вырвал из его ослабшей хватки запястье, подхватил мальчика под локоть и подтащил за собой к разложенному на земле покрывалу. Томми оказался усажен рядом с Гейлом. Я не удивился, когда он тут же придвинулся к нему поближе, чуть ли не забираясь тому подмышку как птенец под мамкино крылышко. Мне оставалось только сесть рядышком с ним и почувствовать себя в счастливой очень гейской семье, где Гейл — папа, я — мама, а Томми — наш робкий трусливый сынишка, который нуждался в поддержке.