Хаос в школе Прескотт (ЛП)

Я застряла где-то между сном и реальностью. Сердце колотится в ушах, ладони вспотели, хотя я прекрасно знаю, что все это лишь спектакль. Фальшивка.

— Да, — говорю я хриплым голосом. Аарон отворачивается, как будто ему тошно от происходящего, а я смотрю, как Вик дотрагивается до костяшек, и волна мурашек побежала по всему телу.

Он аккуратно надевает кольцо на мой палец, подносит руку к губам, оставляя на ней поцелуй, и Оскар выпихивает Айви из дома.

Уже завтра вся школа будет стоять на ушах.

К выходным будет знать весь город.

Не могу дождаться того момента, когда станет известно, чем же все закончится.

Глава 14

Загородный Клуб Оак Парк полон богатых придурков в одежде для гольфа, которые не добавляют им шика — наоборот, они выглядят, как глупые пушистые звери, которых можно сдуть с места.

— Это место полный отстой, — шепчу я Вику, который сжимает мою руку на своем локте, ведя нас прямиком к стойке регистрации. Два громоздких охранника, сторожащие вход, недоверчиво уставились на нас.

— Мы гости Офелии Марс, — мягко произносит Вик, пока мужчина за стойкой проверяет список на планшете. Через секунду он кивает головой (пусть и неохотно) и приглашает нас войти.

Скоро становится очевидно, что мы здесь единственные, кто носит на теле рисунки, и они, черт возьми, начало притягивать взгляды через секунду, как мы ступили в здание.

— Мы словно сорняки посреди клумбы с розами, — шепчу я, и Вик улыбается.

— Они чувствуют, что мы не поведемся на их дерьмо. Знаешь, как это страшно для людей, у которых нет души? Все, что у них есть это «Prada», «Gucci», и «BS» — Вик делает паузу, напрягаясь настолько, что на шее вздувается вена. — Мама.

Перевожу взгляд правее и замечаю женщину, одетую почти, как я. За исключением юбки — она одета в брюки цвета хаки.

Ее рот выглядит, как огромный порез — красный и кровоточащий. Слишком много помады и эта злая маска с темными, почти чёрными глазами. Она точная копия своего сына.

— Виктор, — произносит она, скользя взглядом на меня. — Кто твоя маленькая подружка? — через долю секунды я вижу, как ее глаза сканируют чернила на моем теле, замечает кольцо на пальце и решает возненавидеть меня без причины или другая какая-то фигня.

— Мама, это моя невеста — Бернадетт Блэкберд, — Вик кладет руку мне на талию и прижимает к себе. — Мы поженимся, как только нам стукнет восемнадцать.

— Это хорошая попытка заполучить наследство, бесспорно, — ноздри Офелии раздуваются, когда она смотрит на меня. — Надеюсь, ты в курсе, что раздвигаешь ноги ради лжеца. Он тебя не любит и никогда не полюбит. Как только он получит деньги, сразу же бросит тебя на той же улице и понесется к первому же наркопритону.

Вик смеётся, и это звучит куда более искренним, чем его наряд и зачесанные волосы.

— О, мама, — из его горла вырывается рык, поворачиваясь ко мне. Его глаза горят, говоря о его заинтересованности в перепихе. — К сожалению, ты ошибаешься.

Вик накрывает мои губы своими, прожигая меня насквозь, и меня начинает трясти от потребности в его поцелуях.

Мне больно от того, как сильно я этого жажду.

Или я так сильно ненавижу себя, ведь мне всегда хочется того, от чего стоит бежать? Мой личный яд, который я раздобыла с помощью своих собственных рук.

— Приберегите свой спектакль, — говорит Офелия, поднимая руку в определенном жесте. — Мы опоздаем на обед.

Вик останавливается, отдаляясь от меня, не так далеко, потому что я все ещё чувствую его дыхание, но достаточно, чтобы завести разговор.

— Она завидует.

— Чему? Поцелую от собственного сына? — я морщусь, а Вик улыбается своей маленькой улыбочкой. — Она богатая успешная наследница. Чему она, нахрен, может завидовать?

— Страсти, которая между нами. Она холодная ледышка, ее никогда не трахали на постоянной основе.

— Довольно странно слышать, как ты говоришь о матери.

— Ну, а что я ещё могу сказать? Это правда, — он проводит языком по моей нижней губе и оборачивается к этим светским львам, глазеющим на нас из угла. Они не беспокоят меня. Хотя, думаю, они были бы готовы пожертвовать свои левым соском, лишь бы провести ночь с таким, как Вик.

Оставляя мне немного личного пространства, он идет вниз по коридору и излучает при этом бешеную уверенность. Думает, что я последую за ним. Делаю глубокий вдох, вскидываю руки и иду за ним.

Обед проходит в комнате с розовыми стенами. Изначально она представляет собой стеклянный атриум, построенный как раз напротив поля для гольфа. Посередине стоит огромный круглый стол, на который водружён впечатляющий своими размерами букет цветов, а вокруг него были расставлены подносы с аппетитными закусками.

— Сомневаюсь, что хоть что-то из этого можно есть, — высказывается Виктор, говоря так, словно заведует этим местом. Его присутствие наполняет комнату. Он с легкостью способен управлять толпой.