Хаос в школе Прескотт (ЛП)

Когда-то моя семья была богата. Но потом мой отец покончил с собой, а моя мать потеряла дом, я совсем не помню, какого это — чувствовать себя в безопасности, знать, что на столе точно будет еда, а над головой крыша.

Памела все еще живет в другой реальности заиметь как можно больше денег.

— Бернадетт, — зовет она, спускаясь по лестнице, облаченная в дизайнерское платье и жемчуг. Скорее всего, она оплачивает их с одной из дюжины украденных кредитных карт, которые хранит в своей сумочке. Пока мой рюкзак трещит по швам, а у моей младшей сестренки не осталось обуви без дыр, но, конечно. Купи себе очередное кукольное платье или бижутерию.

Моя мать не употребляет наркотики, она только пьет на вечеринках. Рисует свою картину, на которой у нее светлые волосы и яркие зеленые глаза. Я почти уверена, что она психопатка. Один раз, когда я пролила сок на один из последних ее расчудесных ковров, она заперла меня в ванной, после того как наполнила ее отбеливателем. Из-за дымки меня так тошнило, что я вырубилась.

— Что? — я стою на входе, с рюкзаком на одном плече, ненавидя ее еще больше с каждым вдохом и желая, чтобы она смылась куда-нибудь, чтобы я спокойно смогла пройти в свою комнату. Хизер будет на продленке, на которую я ее и записала, так что, по крайней мере, на следующие час или два, мне не нужно беспокоиться о младшей сестре.

Кроме того, человек, которого я привыкла называть отчимом, работает в полицейском участке. Дежурный полицейский с предрасположением к разврату. У него много друзей, очень много, слишком много. Это ужасает. Я нигде не чувствую себя в безопасности.

— Ты можешь сделать ту штуку с моими волосами? Как ее там? Рыбий рот?

Мой рот подергивается, но я не собираюсь исправлять ее. Если уж она хочет называть косичку рыбий хвост, рыбьим ртом, то кем я себя, черт возьми, возомнила, чтобы поправить ее? Может, она будет выглядеть, как идиотка, среди всех своих модных друзей, которые в ту же секунды выгонят ее пинком под зад, узнай они, какие мы на самом деле бедные.

— У меня домашка, — отвечаю я, не желая вступать с ней в зрительный контакт. Набираюсь смелости, чтобы ступить на лестницу, и проталкиваюсь мимо нее. Ее рука с новеньким маникюром сжимает перила, и я изо всех сил пытаюсь сдержать дрожь. Я хорошо помню, как эти самые ногти впиваются в кожу, оставляя после себя крошечные следы полумесяцы, которые потом еще болели несколько часов. Травма залегла слишком глубоко, оставив в моем сердце целые каньоны, так что я быстро вспоминаю, что стала такой же высокой, как и она. Такая же способная. Пусть физическое насилие между нами и поутихло, но словесные и эмоциональные оскорбления все еще имеют свою силу.

— Домашка? С каких это пор ты стала переживать об учебе? Эту школу для разбойников язык не повернется назвать академией.

Я игнорирую ее слова и направляюсь прямиком в комнату, которую делю с Хизер. Я избегаю взглядом комнату Пена или мыслей о том, что мне все-таки стоило уговорить ее поспать со мной, в закрытой спальне, так далеко от Тинга, как она могла бы быть. Я не думала, что мне придется защищать еще и ее — мою старшую сестру. Может быть, это она защитила меня?

Мое горло сжимается, когда я изо всех сил хлопаю дверью, заставляя стены трястись. Мама что-то кричит из коридора, но я продолжаю закрывать замки, которые сама же и установила, и надеваю наушники. Когда Тинг понял, что я установила цепной замок вместе с засовом, он посмотрел мне прямо в лицо и рассмеялся.

— Ты думаешь, что я не смог бы проникнуть внутрь, если бы захотел? — он насмехался надо мной, а затем позволил пальцам танцевать на кобуре пистолета, висящей на его бедре. Будто я забыла, что он коп, а я простая семнадцатилетняя неудачница, над которой так сильно измывались, что она боялась идти в школу.

Моя жизнь — это смесь грозы и молнии, урагана и дождливых облаков, движущиеся в разные стороны. Неважно, что я делаю и куда иду, мне не избежать жестокой реальности. Поэтому все лето я провела в раздумьях, действительно ли стоит призвать их, этих Хавок. Размышляла, стоит ли оно того.

Я пришла к очевидному выводу, обнаружив один из журналов Пен: оно того стоит.

Действительно, это стоит того.

Не имеет значения, что они мне сделали.

Не имеет и значения, что они еще сделают.

***

Двумя годами ранее…

Я босая, а земля впивается в кожу. Под ногами палки, шипы и куча камней, но я не могу остановиться. Если я это сделаю, то они поймают меня, а я не хочу знать, к чему приведут их гримасы и ужасный смех.

Я знаю, чем обычно занимаются монстры в темноте, и я не позволю им заполучить меня, этим ужасным, ужасным Хавок.