Хаос времён года

На сердце становится тепло от осознания того, сколько усилий и фантазии он приложил, чтобы сделать мне этот сюрприз. Мы застряли здесь до тех пор, пока Лайон не отменит запрет на поездки, но каким-то образом Джеку удалось превратить наш двор в волшебное тайное место, укрытие от внешнего мира.

– Куда бы ты отправилась, если бы могла поехать куда угодно, Флёр? – Его улыбка мягкая и уязвимая – такой же он одаривал меня на судне, когда мы спасались бегством из Лондона.

– В любое место?

– Да. – Тогда он сказал мне то же самое. Пообещал, что мы сможем поехать куда угодно.

Закрыв глаза, я мысленно возвращаюсь к холсту в студии, выводя испачканными краской ногтями фигуры на его груди.

– Тогда я выбрала бы пруд у хижины твоего дедушки. – В ту прекрасную волшебную ночь мы были беззаботны и счастливы. Находились в гармонии с собой. – Я хочу вернуться туда, – продолжаю я, с болью осознавая, насколько сильно это желание.

– На пруд, значит. – Его улыбка гаснет. – Не в Амстердам и не в Чили? Или, возможно, в Канаду? – тихо спрашивает он. – Если бы я мог отвезти тебя куда угодно – в любую точку мира, – ты бы предпочла отправиться именно туда?

Джек вдруг отстраняется, и мои руки соскальзывают с его груди. Тут до меня запоздало доходит, как он, вероятно, воспринял мои слова. Словно я хочу вернуться туда, чтобы быть с человеком, которым он был раньше.

– Та ночь… она была потрясающей, – поспешно поясняю я, изо всех сил пытаясь выразить словами, что тогда ощущала. Какие чувства испытала благодаря ему. – И тот поцелуй…

Полено в костре трещит, выстреливая вверх сноп искр, и Джек поправляет его палкой. Он качает головой, но, как я понимаю, не потому, что сердится. Он просто размышляет.

– Окажись мы сейчас в той хижине, все было бы по-другому. Я не могу… – В его глазах отражается пламя. Когда он, наконец, смотрит на меня, я читаю в них и сожаление тоже. – Ночи будут холодными, а я не смогу согреть тебя, просто держа за руку. Не сумею заморозить пруд, чтобы покататься с тобой на коньках, или сделать так, чтобы пошел снег, или…

Я беру у него палку. Он поворачивается ко мне, но я прижимаю палец к его губам.

– Мне не нужно, чтобы ты катался со мной на коньках, Джек.

Я обвожу очертание его верхней губы, затем нижней, дивясь их мягкости и форме, и тут он все же открывает рот.

– Что же тебе нужно? – спрашивает он.

– Мне нужны мы. Только мы, – отвечаю я приглушенным голосом. – Ты и я.

Он улыбается, омывая мой палец своим теплым дыханием.

– И все на этом?

Я вздергиваю бровь.

– А еще, возможно, я хочу несколько сморов[6].

Хрипло смеясь, Джек подводит меня к одеялу, садится сам и притягивает меня к себе. Привалившись к его плечу, я отрываю треугольничек пиццы и предлагаю ему откусить, пока он насаживает зефирки на шампур и принимается медленно, стараясь не сжечь, поджаривать их. Мыслями он бродит где-то далеко, рассеянно потягивая пиво.

Я возвращаю кусок пиццы обратно в коробку и закрываю крышку.

Зайдя Джеку за спину, обнимаю его за талию, упираясь головой в теплое углубление между его плечами, а он в ответ обхватывает меня своей надежной сильной рукой. Он ошибается, если думает, что не сможет сохранить меня в безопасности и тепле, просто обнимая. Я целую один из его шрамов, потом медленно спускаюсь губами к следующему, и Джек наклоняется ко мне. Что-то царапает мое колено, соприкасающееся с задним карманом его джинсов. Я протягиваю руку и раскрываю рот от удивления при виде двух маленьких книжечек.

Это паспорта. Две штуки. Я достаю их из его кармана и нахожу два дорожных чека, заложенных за клапаны обложек: по одному на каждое из наших имен на щедрую сумму, пункты назначения и даты не проставлены. У меня перехватывает дыхание.

«Давай сбежим сегодня вечером…»

Джек не шутил. Его приглашение не было символическим жестом. Оно совершенно реально.

«Куда бы ты отправилась, если бы могла поехать куда угодно, Флёр?»