Хаос времён года

У меня есть моя Весна. Мы есть друг у друга, и мы живы. Она может брать уроки испанского, читать у бассейна любовные романы со счастливым концом и рисовать в своем саду ужасные картины с изображением всевозможных растений. Мы можем часами заниматься любовью, а потом заснуть в одной постели, не беспокоясь о том, что одному из нас суждено умереть.

Мы являемся счастливыми обладателями великолепного дома, солидных банковских счетов и дополнительного бонуса в виде моего бессмертия – все это благодаря награде за восстание, которое наделило Лайона властью.

Мы можем жить здесь, вместе, в нашем личном раю. Вечно, если захотим. Моя магия стала малой платой за такие преимущества.

Я бросаю пустую коробку из-под молока в мусорное ведро и, выходя из кухни, смахиваю горсть крошек со стойки в ладонь и рассыпаю их с балкона для птиц. Они пикируют во внутренний дворик всем своим жадным хором, поедая мое маленькое подношение, а я хватаю кроссовки и спешу в свой кабинет.

Не могу винить Флёр за желание путешествовать. Хотя дом и окружен многими акрами дикой природы, иногда бывает трудно не чувствовать себя скованным. Скрытые за воротами, окруженные камерами наблюдения и строем деревьев, мы можем ощущать себя в полной безопасности здесь, на территории виллы. По большей части безопасными являются и все окрестные города. Даниэль Лайон, новый Кронос, и его напарница Гея издали охранный приказ, распространяющийся на наш дом в Куэрнаваке и включающий запрет на охоту в радиусе нескольких сотен километров. Но то, что правила установлены, вовсе не означает, что все им следуют. Мне ли этого не знать, ведь именно я стал зачинщиком восстания, которое привело нас сюда.

С тех пор все свободноживущие наверху Времена года обязаны еженедельно отмечаться в Обсерватории у специально назначенного на эту должность сотрудника. Мы должны сообщать о любых запланированных поездках за пределы своего региона обитания и подвергаемся тщательному контролю. Когда наши друзья Хулио и Эмбер хотят навестить нас, это не проблема – просто несколько телефонных звонков, дополнительные меры предосторожности и покупка билетов на самолет. Но если мы с Флёр хотим исчезнуть из сети, только мы вдвоем, то есть Время года со своим лишенным магических способностей куратором, строить планы становится намного сложнее. Не знаю, просто ли Лайон перестраховывается из-за горстки не желающих подчиняться Времен года, которых пока не удалось ликвидировать, или он получил конкретную угрозу, но в последние несколько месяцев он все больше и больше нервничает, и не проходит и недели, чтобы он не предложил выслать к нам команду сопровождения, которая вернет нас домой.

Однако Обсерватория под Гринвич-парком в Лондоне больше не является нашим домом.

Я ныряю в свой кабинет и устраиваюсь в кресле. Мой ультрасовременный компьютер может похвастаться тремя огромными плоскими экранами и звуковой системой, способной сбить терракотовую черепицу с крыши дома. Стены над мониторами украшены старыми плакатами со сценами из классических фильмов 1980-х годов и снимками малоизвестных панк-групп. У противоположной стены стоит старый, обитый велюром диван с розовыми подушками. Ума не приложу, зачем приволок его с городского блошиного рынка, разве что он напоминает мне о диване, который был у нас с Чиллом в комнате в Обсерватории, пусть и другого цвета.

На стене над ним между постером с изображением группы «Dead Kennedys» и кадром из фильма «Звездные войны. Эпизод IV: Новая надежда» висит одна из первых картин Флёр: кривобокое вечно- зеленое растение, покрытое снегом.

Я шевелю мышкой, и ряд мониторов над моим столом пробуждается к жизни. Панель безопасности издает звуковой сигнал, когда входная дверь открывается и снова закрывается.

Мгновение спустя на черно-белом мониторе передо мной появляется Флёр. Я надеваю наушники, наблюдая, как она идет по мощеной подъездной дорожке. Низкие каблуки ее сандалий постукивают, пряди длинных розовых волос развеваются на ветру. Всякий раз, глядя, как она уходит отсюда, я ощущаю тяжесть в груди.

Флёр поворачивается и посылает мне воздушный поцелуй. Красный огонек, связанный с ее передатчиком, быстро перемещается по карте на следующем экране, а GPS-трекер показывает каждый поворот, который она совершает по дороге с виллы к ее любимому кафе. Я слушаю вполуха, когда она входит в кафе и делает обычный заказ на высокопарном испанском. Сегодня за стойкой работает новый бариста. Я бросаю взгляд на запись с установленной на ее теле камеры как раз вовремя, чтобы увидеть, как он подмигивает, протягивая ей капучино. Я не очень хорошо знаю испанский, но мне удается уловить суть вопроса по обнадеживающему поднятию бровей.

– Он что же – пригласил тебя на свидание?

Флёр машет на прощание баристе.

– Если бы ты хоть время от времени ходил со мной на занятия, может, и понял бы, что к чему. – Я слышу, что она улыбается, по тону ее голоса и вижу по ее пружинящей походке, когда она неторопливо выходит из кафе. – Разве у тебя нет дел поважнее, чем шпионить за мной? Вроде ты должен был с кем-то встретиться?