Хаос. Женщины на грани нервного срыва

Эмми. Ну… иногда.

Судья. Лео Саари утверждает, что довольно часто.

Эмми. Ну… Иногда мы едем на интервью после детского сада…

Судья. Как долго Сири одна сидит в машине, пока вы работаете?

Эмми. Что вы, ваша честь, Сири никогда не сидит в машине одна.

Судья. Лео Саари утверждает обратное. Он наблюдал за вами.

Эмми (зрителям). Наблюдал!.. Он шпионил!.. Нет, у меня просто в голове не укладывается, как он мог так поступить со мной. У обвинителя были точные сведения обо всех моих передвижениях. И именно на прошлой неделе, когда я, как сумасшедшая, пахала с утра до вечера, пытаясь доказать свою невиновность. Кроме того, у меня кредит на квартиру в 200 тысяч, его ведь возвращать как-то надо.

Судья. Сколько в среднем по времени продолжается одно интервью?

Эмми. В минутах? Ну, примерно полчаса… Иногда час.

Судья. Лео Саари утверждает, что Сири в это время не получает горячей еды.

Эмми. Но Сири очень любит бутерброды… Мы даже дома не всегда готовим горячее на ужин… (Зрителям.) У меня как назло плита сломалась на прошлой неделе… Почему все беды случаются всегда одновременно?

Судья. Каково ваше психическое состояние в настоящий момент?

Эмми. Спасибо… Я чувствую себя хорошо… Меня ничего не беспокоит… Я в полном порядке… Просто немного волнуюсь в зале суда…

Судья. Не волнуйтесь, присядьте вот сюда. Лео Саари утверждает, что вы часто срываетесь …

Эмми. Я не срываюсь, я просто высказываю свое мнение…

Судья. С вас ведь еще не снята прежняя судимость, за физическое насилие.

Эмми. Да, но это было давно, и мы уже договорились!

Судья. Лео Саари настаивает на психологической экспертизе. У вас есть возражения?

Эмми. Что? Конечно же есть, мне не нужна никакая экспертиза. Со мной все в порядке. Я не идиотка! Во дают!.. Стоит только женщине один раз кого-нибудь ударить, как ее тут же считают ненормальной. При том что мужик, машущий кулаками — это всего лишь свидетельство общественного неблагополучия! (Зрителям.) Но тут вдруг в зале раздался знакомый смешок. Лео сидел в первом ряду и, как обычно, самодовольно скалился. И в этот момент я вдруг все поняла. Какого черта я избила тогда эту женщину… мне надо было наподдавать Лео… Ну, сволочь, ты дождался!

Судья. Суд объявляет перерыв.

Сцена двадцать вторая: София и Юлия в зале суда

Эмми (зрителям). Юлия и София были приглашены в суд в качестве свидетелей со стороны защиты. Они старались помочь мне, но на самом деле только усугубили ситуацию.

Юлия. Простите, действительно, я сестра Эмми… Но, если честно, я не совсем понимаю, зачем я здесь.

София. Я учительница в школе, у меня у самой двое детей, поэтому я очень хорошо знаю, что никто не любит Сири так, как мать.

Юлия. Конечно, она в последнее время была немного подавлена… И я выписала ей лекарство… Но это к делу не относится…

София. В прошлом месяце Сири была у нас три или пять раз… Не больше…

Юлия. … Конечно, Эмми знала, что Лео ей изменял, еще во времени ее беременности, да и потом тоже, у него всегда были женщины на стороне… Вряд ли такую ситуацию можно назвать здоровой… Тут у кого хочешь случится депрессия.

София. Ну раз Лео следил… Да, Сири была у нас в прошлом месяце раз десять …

Юлия. Нет, что вы! Эмми совсем не склонна к насилию. Просто немного импульсивна, только и всего!

София. Эмми не виновата, что мы оказались в полиции, это я потащила их за собой на кладбище. Да, Эмми ударила ту женщину… Да, головой о стойку… но всего раз пять… она тогда была пьяна и плохо понимала, что делает… В конце концов, я ведь тоже ударила того мужчину, хотя мы с ним были совсем незнакомы!

Юлия. Как вы не можете понять, все эти массовые убийства в школах и супермаркетах… Они же все поголовно употребляли психотропные препараты. Почему никто прямо не скажет об этом!

Эмми. Потом мне опять дали слово… Я встала и в последний раз попробовала оправдаться. На самом деле я ведь очень сильно люблю свою девочку. Я знаю, со стороны моя жизнь может показаться сплошным хаосом, но… (Эмми прерывают.)

Судья. Суд вынес решение. Лео Саари получает единоличное право на воспитание дочери Сири. Мать ограничивается в родительских правах и имеет право видеться с дочерью два раза в месяц.

Эмми. Все это вызвало следующую череду событий: Я выбежала из зала суда на улицу. Солнце ударило прямо в глаза. Я пришла домой, порвала и выбросила все книги, какие у меня были. Разбила стеклянный журнальный столик в гостиной и вдруг подумала: Как я вообще могла мечтать о том, что Сири останется со мной? Они ведь правы, они совершенно правы. Я больной человек. Я все время забывала о ней, я стала опасна для людей. А самое главное — я до последнего момента отказывалась признаться себе в том, что мне действительно нужна помощь. Ничем хорошим это кончиться не могло.