Хаос звезд (ЛП)

вверх по лестнице за нами в след. Должно быть, он был в одной из соседних гробниц. Рио

захлопывает дверь и подпирает её собой, упираясь одной ногой в стену под углом.

- Беги! Я держу!

- Не давай ему касаться тебя! Беги, когда он прорвётся! – Я бегу по коридору, со всей силы

толкаю плечом тяжёлую деревянную мамину дверь, и врываюсь в её спальню.

С одного взгляда я вижу всё. Моего отца у постели матери, такого спокойного и держащего её

за руку. Мою мать в постели, её поднятые колени очерчиваются под белой простынёй, её лицо,

раскрасневшееся и потное. И Нефтиду, склонившуюся в углу над покрытой плетёной корзиной в

углу.

Наши глаза встречаются. Её взгляд наполнен тысячелетней злобой. Она хватает корзинку,

срывает с неё крышку и вытряхивает корзину в сторону мамы, выбрасывая в воздух длинного

золотого змея-демона.

- Нет! - Кричу я и бросаюсь к передней части кровати с поднятыми руками.

Змей с извивающимся в спирали телом и обнажёнными клыками падает вниз.

На моё запястье.

131

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 19

Что отличало древних египтян – это то, что они были очень умными. Они додумались до

многих вещей веками раньше, чем кто-либо из их современников. Они воздвигли памятники, которые

до сих пор стоят и продолжают удивлять всех, кто видел их. Их искусство не перестаёт

очаровывать спустя поколения. Их религия была сложной, и развивались вместе с ними. Но иногда

они были настолько погружены в процесс изучения и подготовки к загробной жизни, что у них

просто не получалось жить. Смерть так сильно маячила в их сознании, что они не могли видеть

ничего, кроме этой финальной загадки, этого последнего аспекта жизни, который они не могли

постичь, а значит – и контролировать. Боязнь смерти может стать такой сильной, что может

мешать нам жить. Жизнь и перерождение. Хаос и порядок. Жизнь и смерть. Баланс.

Время ускользает из своего постоянного, вечного течения, замедляясь подобно свисту моего

сердца.

Змей, ядовитый настолько, что способен убить бога, обхватывает своими челюстями моё

запястье. Почему же мне не больно? Должно же.

В этот момент я понимаю, что его ядовитые клыки не вонзились в кожу, один клык попадает в

нефритового жука-скарабея на моём браслете и застревает там. Широкое золото браслета не даёт

свободному клыку дотянуться до кожи. Я не умру! Я не умру!

Змей извивается, и его гибкое чешуйчатое тело хлещет в воздухе, в то время как он пытается

высвободить свой клык.

- Айседора! - Кричит моя мать. А, да. Надо скинуть змея с запястья. Я бешено трясу рукой, и

змей, потеряв хватку, проплывает по воздуху и приземляется со шлепком на пол у подножия

маминой кровати.

Он поднимается, шипит и открывает рот до невозможности широко. Кажется, что он

продолжает расти, пока я смотрю, разматываясь и растягиваясь. Я уверена, что он не перерастёт

комнату целиком и проглотит нас всех. Я не могу справиться с ним, не могу защитить свою мать. Я

тянусь и беру её за руку.

Отец ударяет своим посохом по хвосту змея. Тот замирает и на глазах ссыхается в пыль, пока

совсем не исчезает.

Нефтида опускается на колени, её глаза приклеены к тому месту, где теперь уже ничего не

остаётся от змея-демона.

- Нет, - шепчет она, трясясь. - Нет. - Она не поднимает глаз, она не смотрит на нас.

В комнату вбегает Рио, оглядываясь через плечо.

- Там Анубис! Я больше не мог сдерживать дверь, поэтому я убежал.

Он поворачивается, чтобы оценить ситуацию в комнате. Нефтиду, съёжившуюся в углу. Отца

с его чёрной кожей, обёрнутого в мумию и невероятно высокого, и его посох, источающий силу. И

маму в крайне неловкой позе на кровати.

- Я лучше подожду в другом углу, - Рио проскальзывает вдоль стены, глядя в пол.

- Айседора? Нефтида? Что происходит? - Голос Исиды напряжённый, её лицо покрывают

капли пота. Она выглядит ужасно: тёмные круги под глазами, кожа пожелтела вместо её обычно

здорового цвета. Видимо, Нефтида поработала с проклятиями даже лучше, чем я думала.