Хара Нур Конный поход в горы (СИ)

  Солнце светило справа, сбоку и там же, за рекой, сквозь чёрные ветви лиственниц был виден заснеженный хребет с высоким серыми скалами, гребёнкой торчащими на фоне синего неба.

  "Хорошо!" - подумал Лёня, изредка вглядываясь налево, на склон, кое-где видимый в прогалы леса. "Погода отличная, и сегодня можно добыть зверя".

  Эрден молчал, ехал чуть позади и невольно отвлекаясь, вспоминал вчерашний фильм "Бригада", жестоких бандитов: "Что они всё время делят, - думал он - не понимаю?".

  Он вспомнил про недавний случай угона тувинцами скота в соседней долине, из крайнего к перевалу стойба,: "Тувинцы, конечно, не бандиты, но стрельнуть, иногда, чтобы припугнуть исподтишка, могут. Тут они не бывают, - далековато от границы, но всё-таки неприятно..."

  Он тяжело вздохнул, поднял голову и закончил размышления: "Всё переменилось в мире за последние десять лет... И даже у нас, в долинах, где кажется всё застыло в неподвижности на долгие года..."

  Шурша травой, откуда-то справа на дорогу выскочил чёрный с обрубленным хвостом Лёнин Жук, глянул на хозяина, и, перейдя с рыси на галоп, убежал вперёд.

  "Хорошая собака", - отметил Эрден, и тут дорога, чуть спустившись с бугра, вышла на край долины, над которой покатой стеной клонился ближний хребет. Открылась большая каменная осыпь, серая, с коричневыми, высокими лиственницами, редко стоящими, вдоль границы леса.

  И Лёня, и Эрден стали внимательно вглядываться в лесные прогалы и скальные увалы, торчащие то тут, то там из склона. Крутяки, справа, уже освободились от снега и на сером фоне хорошо были заметны скальные, невысокие останцы, под которыми кое - где белели снежные не стаявшие ещё языки снега...

  Вскоре дорога свернула влево, вышла на большую поляну, ограждённую справа крупными зелёными елями, закрывающими обзор.

  Солнце здесь уже нагрело траву, и тёплый воздух поднимался струйками, в чистое небо. Посередине виднелся деревянный стол со скамьями и две лиственницы, стоящие отдельно, почти в центре круга. К нижним веткам лиственниц было привязано множество белых и синих ситцевых ленточек, обозначающих место почитания духа природы и охоты - Бурхана. Ленточки были похожи на бабочек, легкокрылой стайкой присевших отдохнуть на ветки.

  Тут же, под деревом набросаны были бутылки: стеклянные и пластиковые - знак, показывающий количество тех, кто, поклонившись Бурхану, выпивал сам и "брызгал" на землю - духам.

  Спешившись, приятели быстро и слаженно приготовили обед: пока один ходил за водой, на небольшой ручей, невидимый за тёмно-зелёной еловой стеной, другой разжёг костёр...

  Чай вскипел мигом. Бросили в кипяток горстку заварки, сняли котелок с тагана, разлили по кружкам, из вьюка достали мясо, лук, хлеб.

  Ели с аппетитом, удобно усевшись за стол, и сняв сапоги, грели ноги под ярким солнцем, и ходили вокруг костра по мягкой лиственничной хвое, которая щекотала кожу подошв.

  Обедая, говорили о маряне, сразу за поворотом, где могут быть изюбри. Эрден вспомнил, что прошлый год видел там четырёх медведей одновременно. Лёня кивал головой...

  Жук, появившийся откуда-то из ельника, лёг, тяжело дыша, открывая пасть и показывая красный язык.

  Когда отъехали от святого места, было всего двенадцать часов дня. Выезжая из леса, оба, почти одновременно, увидели на маряне, в дальнем её угл,у медведя. Он переходил с места на место, ворошил что-то широкой лапой, а потом совал в ветошь морду, вынюхивая запахи съедобных корешков.

  Друзья, не сговариваясь, спрыгнули с коней, привязали их к молодым осинкам, на обочине. Жучка взяли на поводок и, наискосок, через негустой лес, растущий у подножья склона, стали подниматься на склон, подбираясь к маряне.

  Потом, минут пятнадцать обходили маряну верхом, и, наконец, крадучись, стали приближаться к открытому месту, уже сверху вниз.

  На подходе, патроны поделили по пять штук каждому...

  Лёня, шедший впереди, вдруг поднял руку - он увидел медведя метрах в ста впереди. Жук, позади Эрдена, закрутил головой и стал нюхать воздух. Эрден подошёл ближе и когда напарник показал ему медведя на маряне, отпустил поводок, наступил на него ногой, поднял карабин и тоже стал прицеливаться.

  Лёня видел через мушку, как медведь,- круглый, мохнатый, - широкой когтистой лапой, как лопатой, сгрёб веточки и прошлогоднюю траву, и скусив несколько зелёных травинок, стал жевать их. Потом, подняв голову, посмотрел в его сторону.

  Охотник нажал на курок. Сухо треснул выстрел, и медведь упал.

  • Попал! - крикнул Лёня, но медведь тут же вскочил и прыжками поскакал к

  чапыжнику, непроходимой частой щёткой, растущему на склоне, посередине маряны. Жук, после выстрела рвался с поводка, и Эрден в суете, только со второго раза освободил собаку от ошейника.

  Лёня, коротко выцеливая, стрелил в бегущего медведя ещё раз, потом третий раз!

  Но, видимо, оба раза промазал, потому что медведь, после выстрелов, вскоре исчез из виду, заскочил в частый кустарник высотой с человека. Уже по скрывшемуся в кустах зверю, выстрелил и Эрден, но поторопился и тоже промазал.

  Жук, уже был там и почти вслед за медведем исчез в чапыге.