Характер и невроз

Кроме того, чтобы как-то компенсировать ощущение вины, стыда и собственной никчемности, пробуждаемых пренебрежением к другим, индивид развивает у себя чувство отрицания вины и подавление (в широком смысле этого слова) суперэго, но не ид. Это бунтарское сопротивление ингибиции в соединении с ощущением солидарности по отношению к предполагаемым интрапсихическим жертвам несправедливости, по-видимому, еще не получило соответствующего названия в психоанализе, хотя можно считать, что оно до такой степени сходно с отрицанием, что при этом имеет место отказ от интернализированного авторитета и его ценностей. Поскольку Фрейд использует термин «отрицание» (Verneinung) в основном по отношению к отказу от внешней реальности, я не счел нужным использовать его в данном обсуждении, кроме как метафорически, и лишь отмечаю необходимость более специфического термина, который обозначил бы подавление не инстинктивной стороны конфликта, но ее контринстинктивной стороны. Для этой цели можно было бы пользоваться терминами «контррепрессия» или «контридентификация», особенно последним из упомянутых, поскольку черты, связанные с бунтарством, могут пониматься как обратные идентификации по отношению к образцам поведения и понятиям, которых от индивида ожидают общество и родители. Расположение на энеаграмме энеатипа VIII, противоположное IV, однако, наводит на мысль, что «контринтроекция» может быть даже более специфичной, ибо, в отличие от энеатипа IV, который имеет обыкновение привносить в свою психику отрицательные объекты, выступающие в качестве инородных тел, энеатип VIII ведет себя в противоположной манере по отношению к тем, кто склонен поглощать такие объекты, и просто «выплевывает» то, что не соответствует его желаниям.

Не менее характерна для манеры подавления энеатипа VIII специально культивируемая способность вытеснять из сознания болевые ощущения - состояние, при котором человек может не чувствовать, что у него высокая температура или воспаление среднего уха. На психологическом уровне нечувствительность к психологическому дискомфорту жестких, склонных к садизму индивидов сопрягается и с относительной нечувствительностью к стыду и объясняет кажущееся отсутствие чувства вины. Я думаю, что этим объясняется и типичное для этого энеатипа стремление к беспокойству и риску, который ими не избегается, но некоторым «садистским» способом трансформируется в стимул, источник возбуждения (акт садизма против самого себя). Это характерное поднятие болевого порога, которое можно считать основой для появления черствости, отказом от ожидания любви со стороны окружающих и выступлением против принятых обществом стандартов поведения можно называть «десенситизацией».

5. Этиологические и другие психодинамические замечания ^[123]

Конституционно энеатип VIII тяготеет к мезоэндомор- фичности, и в целом этот тип эго является самым мезоморфным из всех; это позволяет предположить, что «выбор» самоуверенного и воинственного стиля общения индивидами этого типа весьма сильно поддерживается их конституцией.

Этот тип является также одним из самых эктопенических ^[124] - и соответствующая недостаточность церебротонии может считаться фоном для этого весьма экстравертного характера.

Можно предположить, что влияние генетически определенного соматотонического темперамента на формирование характера является не прямым, а косвенным и напоминает ситуацию, когда шумный или излишне настойчиво требующий выполнения своих желаний ребенок вызывает неодобрение и подвергается наказанию, что, в свою очередь, будет стимулировать как его попытки к самоутверждению, так и склонность к бунтарству.

Следующий эпизод иллюстрирует такое косвенное влияние того, что можно назвать врожденным авантюризмом: «Я помню, что, когда мне было четыре года, я бежал по пляжу навстречу неизвестности. Меня искали повсюду, думали, что я спрятался в лодке. Нашли меня далеко от того места, где я должен был находиться. Когда меня спросили, что я там делаю, я ответил: смотрю на зг.езды. После этого отец выпорол меня».