Характер победителя

Гвидо Терон начал с того, что назвал Лори Монро девочкой. Шавхелишвили хмыкнул так громко, как будто сморкался. Самое подходящее для нее имечко – Fat Woman, Толстуха. Если ее сбросить с самолета – эффект будет не меньше, чем от плутониевого «Толстяка», который пророс на родине косоглазого агента этой четверки смертоносным грибом...

«Девочка» с готовностью отдалась теме отравляющих веществ, буквально посмаковав слова «зоман» и «зарин», а потом перекинулась, «к вящему удовольствию» Гвидо Терона, на Россию.

– В настоящее время суммарное количество химического оружия в России – это по массе отравляющих веществ – составляет порядка сорока тысяч тонн. И складированы они на семи специализированных объектах. Из них примерно тридцать две тысячи тонн составляют фосфорорганические отравляющие вещества нервно-паралитического действия, а остальное – это о-вэ кожно-нарывного действия. В 1993 году Россия, объявив себя правопреемником СССР, подписала Парижскую конвенцию. В соответствии с этой конвенцией Россия обязалась никогда, ни при каких обстоятельствах...

Монро подалась вперед и продолжила, акцентируя каждое «не», как будто зачитывала обвинительный приговор.

А Джемал подумал о том, что судейская мантия ей была бы к лицу.

– Не разрабатывать. Не производить. Не приобретать иным способом. Не накапливать. Не сохранять. Не применять. Не проводить любых военных приготовлений к применению. Не помогать, не поощрять или не побуждать каким-либо образом кого бы то ни было к любой деятельности, запрещенной государству... И все это о нем, о химическом оружии.

Лори приняла прежнее положение – откинулась на спинку стула – и продолжила:

– Конвенция также предусматривает следующий пункт: все существующие запасы химического оружия подлежат уничтожению. В Грузии, – Монро потопала ногой в пол, – на складах отдельных мотострелковых бригад в Гудауте и Урте хранились незначительные запасы химического оружия. В первую очередь это снаряды ствольной артиллерии от четырехсот сорока до трех килограммов трехсот граммов отравляющего вещества в боеприпасе. Конкретно речь идет о зомане и зарине.

Шавхелишвили выразительно посмотрел на Гвидо Терона:

– Мои подчиненные усвоили одну вещь: докладывать мне только то, чего я не знаю.

– Это вводная часть, – оттянул нижнюю губу американец. – Продолжай.

«Продолжай, девочка», – мысленно подкорректировал его Джемал.

– Зоман, зарин – стойкие отравляющие вещества, – пробасила Монро, меняя тональность. Глотнув виски, она как будто перековала голосовые связки и стала вещать голосом доброй бабушки, не преминул отметить Шерхан. Его не устраивал такой вариант беседы, где ему буквально втолковывали прописные истины. Он хотел услышать ответы только на интересующие его вопросы. И он, остановив Монро жестом руки, спросил:

– Зарин и зоман поражают при попадании на кожу и в легкие?

– Да, – подтвердила Монро. – Путем ингаляции паров и попадании капельно-жидкого вещества на кожные покровы.

«Я сейчас убью ее!»

– Можешь назвать смертельные концентрации и дозы?

– Легко. Ингаляционная доза зарина составляет 0,06 грамма, зомана – 0,002. Все фосфорорганические вещества обладают выраженным кумулятивным действием. Конечно, я могла бы рассказать о соединениях, которые встречаются в природе, на производстве, как они применялись в качестве химического оружия. Но, видно, этого мне делать не стоит.

– Это ты верно заметила. Я задам еще один вопрос: как именно распространяются в организме... фосфорорганические вещества?

Он мысленно перенесся в комнату министра обороны...

...Глаза его вылезали из орбит, легкие вздулись и стали огромными, как будто вылезли из кастрюли с крутым кипятком. Изо рта вырвался зеленоватый парок – газ, который убивал его... Почему бесцветный газ «на выходе» приобретает цвет? Он что, расслаивается, отдает часть себя? Потом приходит ответ: никаких цветных паров изо рта министра и его жены не было. Виной всему – свет от зеленоватого бра и напуганное воображение самого Джемала...

– Входными воротами для них являются кожа, органы дыхания, конъюнктива, органы пищеварения, – с готовностью ответила Монро на его вопрос. – Когда они попадают в организм, поступают в кровь, то оказываются в неблагоприятных условиях, так как в щелочной среде неустойчивы, а кровь обладает слабощелочной реакцией.

– Правда? Почему? Объясни. – Для Шавхелишвили был непонятен этот момент. Оказывается, насколько он понял, кровь способна противостоять отравлению боевым отравляющим веществом. Точнее, часть его обезвреживается в крови.

– Продукты превращения фосфорорганических веществ в виде простейших соединений, фосфора например, удаляются почками. – Монро пожала плечами: – Клиническая картина.

Шавхелишвили подхватил с полуслова:

– А как быть с «клиникой острого поражения»?

– Тебя волнует этот вопрос?