Характерник. Трилогия (СИ)

Снова тараканьи бега. По пути шуганул приснувшую на пути крысу. За спиной усиленно дыша, словно и не было отдыха, передвигались теперь уже его бойцы. Тусклый свет вывел к развилке. Куда? Вправо. Естественно вправо! За спиной раздался звук взрыва. Добре приложило по ушам в замкнутом пространстве. Еще взрыв. Еще один. Вовремя смотались. Вот оно. Видно какая-то умная голова у турок вычислила, что группа разведчиков могла уйти с места блокады только под землю.

–Живей! Живей! Темп не замедлять!

Расширение. Фонарь вверх. Вот он, блин над головой. Это раз! Дальше. Снова труба, хорошо, что достаточно широкая для прохода. Под ногами хлюпает отвратная жижа. Фонарь почти сдох, он лишь пугает хвостатую живность, своими бегами да писком добавляющую шума в продвижение подразделения. Пройдено еще метров сто пятьдесят. Позади снова прогремели взрывы брошенных в канализацию гранат. По пятам идут. Это два! Над головой едва увидел второй выход на поверхность.

–Шире шаг, военные, осталось немного!

Хлюп, хлюп, под ногами. Прерывистое, запаленное дыхание выбившихся из сил, глотающих смрад подземелья солдат.

Бу-бух! Взрыв позади и над головой, где-то там над толщей земли шум автоматной перестрелки и разрывов гранат. Это они скорей всего, под ничейной территорией. Сбавил темп движения, уже спокойно вышел к кладке колодца. Это третий проход!

–Пришли. Парни, за мной выходим на поверхность, – оповестил ближайших к нему пацанов, а те разнесли радостную весть назад по «кишке».

Как ни тужился, блин сдвинуть не получалось, он словно примерз к пазам. Отчаявшись управиться самостоятельно, рукоятью пистолета стал долбить в чугун. Шум перестрелки сбросил свои обороты, снаружи послышалась возня и музыка отборного русского мата. Свои! Значит они дошли таки! Со скрежетом и шелестом что-то сдвинулось в сторону. Приглушенные голоса смолкли и лишь один из них задал вопрос:

–Кого там черти принесли?

А Кардаш откликнулся:

–Свои мы, братка. Кубанские пластуны и разведка гренадерского полка.

–Ага! Понятно. Мы балку отсунули, сами открывайтесь и выползайте, а мы отойдем и посмотрим со стороны, какие вы свои. У турчинов, вон тоже люди есть, под наших рядятся.

–Отходите! Будем выползать.

Выбравшись из канализации, Кутепов понял, что они попали на блок-пост в одном из районов города. К вылезшим из клоаки людям подвалили донские казаки. Подхорунжий, начальник блока, как и подчиненные обросший недельной щетиной, не выспавшийся, криво улыбаясь, попытался подначить:

–Ну, станишники и дерьмом же от вас несет!

–Зато живы! – глубоко вдыхая свежий воздух молвил Мордвинов.

–По нынешним временам уже хорошо.

–Идемте отсюда, не ровен час снайпер проявится или минами накроют. – По-хозяйски пригласил дончак.

Глава девятая

«…старайся сохранять присутствие духа в затруднительных обстоятельствах»

Проводник из гренадер, вел их четверых по только что полностью освобожденному городу. Сплошное месиво из техники обеих армий, руины, пожары и много трупов. Вот такая картина маслом вырисовывалась. Казалось запах крови, горелой плоти и горячего метала въелся в сам воздух. Машину не дали, но это нормально. Общий порыв в наступлении, тесно связался с приказом командования. Турки бегут, только в подвалах и развалинах еще попадаются «беспризорные» янычары, да и сипахов хватает. Танк сгорит бывало, а они каким-то чудом выживут, вот и растворяются среди развалин, к своим-то не выйти, а в плен сдаваться не хочется. Фанатики, одним словом!

«Зачистка» жилых кварталов от подразделений янычар осуществлялась так же, как и в реальности Кутепова. Сначала в оконный либо дверной проем бросали ручную гранату, затем все темные углы обильно поливали свинцом из автоматов и, если только кому-нибудь чудилось, что в помещении кто-то еще шевелится, вся процедура повторялась с самого начала. Жизнь штука тонкая, когда обломаешь обо что-то зубы, научишься и не такому. Жить хочется всем, да и войне скоро конец.

По рассказам того же провожатого, вокруг города да и в самой губернии действовали десятки концентрационных лагерей, в которых от голода и мороза погибали тысячи военнопленных и перемещенных гражданских лиц. Тем же Кутепову и Хильченкову в этом ничего нового не открылось, а вот Кардаш с Мордвиновым, услыхав такое, зависли. Сей невидали даже на Кубани не было. Но тут еще сказалась нелюбовь турок к армянам, а город, это ведь еще и Нахичевань Донская, вот и изголялись, прицепив паровозом и остальных. Когда-то цветущий край, полностью обезлюдел. Кто ушел к своим, кого убили, кого замучили. Особой жестокостью отличались части скомплектованные из болгар, башибузуков на этой земле не встречалось. Так вот эти «братушки», мать их так, квартировавшие в пригородах, издевались над народом донским похлеще самого гнусного во всей армии турка. Дошло до того, что командующий Донским фронтом лично издал письменный приказ – болгар в плен не брать. А положа руку на сердце, казаки их и так никогда не брали. Если довелось поймать – люто карали.