Характерные черты французской аграрной истории

Но по мере того, как крупная собственность укрепляла свое влияние, срочная испольщина — из половины, трети или четверти урожая — взяла верх над наследственной, и намного. При Генрихе IV. ее горячо рекомендует Оливье де Серр[116], отдавая предпочтение только непосредственной эксплуатации земли. Распространившись повсюду или почти повсюду, срочная испольщина стала излюбленной формой аренды, в географическом отношении — в тех областях, где были скудные почвы и где у крестьянина не было никаких запасных фондов, а в социальном отношении — в среде мелких буржуазных землевладельцев, не только потому, что у последних было зачастую слишком мало земли, чтобы сдать ее арендатору капиталистического типа, но главным образом по той причине, что аренда из части урожая многими своими сторонами соответствовала их образу жизни и складу ума. Купец или нотариус маленького городка любит потреблять продукты своей земли, ему нравится получать с мызы порой зерно, из муки которого в домашней печи испекут хрустящий хлеб или поджаренные лепешки, порой все эти тщательно перечисленные в арендных договорах мелкие подати в виде яиц, домашней птицы и свинины, из которых хозяйка сумеет приготовить столько деликатесов для стола. Ему приятно — и в самом городе, а особенно во время пребывания в своем деревенском доме — видеть приходящего к нему с шапкой в руке испольщика, его испольщика, приятно требовать у этого крестьянина различных, тщательно предусмотренных договорами услуг (чуть ли не барщинных), приятно покровительствовать ему. Будучи юридически компаньоном, испольщик является практически клиентом в римском смысле. Как сказано в одном договоре, заключенном в 1771 году Жеромом де Римэйльо (Rimailhо), почетным советником Тулузского президиального суда (а перед всевышним богом — крупным ростовщиком), арендаторы «исполу» будут обязаны ему «верностью, покорностью и повиновением»^{120}. Благодаря испольщине многие горожане сохранили непосредственный контакт с землей, и уже в новое время между ними и деревенским людом установились отношения подлинной личной зависимости.

* * * 

Это значительное движение имело двойной результат: один — временный, другой — имеющий значение еще и поныне.

Постепенная эволюция, благодаря которой крестьянские классы, казалось, начали избавляться от сеньориального засилья, прекратилась. Сеньор снова усилил бремя повинностей. Хотя часто сам он только недавно стал сеньором, он тем сильнее чувствовал себя господином. Чрезвычайно характерно то, какое большое значение придавалось почетным правам в некоторых описях после их пересмотра. «Когда сеньор, или дама де Бретенньер, или их семья входят в церковь или выходят из нее, все жители и прихожане этого места должны молча кланяться им», — так говорится в одной бургундской описи от 1734 года. В предыдущей описи не было ничего подобного.

Известно, как в 1789–1792 годы рухнул сеньориальный строй, увлекая за собой в своем падении и монархический порядок, отождествившийся с ним.

Однако сеньор нового типа, претендовавший на то, чтобы быть господином над крестьянами, стал также — и, возможно, прежде всего — крупным предпринимателем; этот путь проделали вместе с ним и многие простые буржуа. Если бы (пусть это абсурдная гипотеза) революция разразилась около 1480 года, она, уничтожив сеньориальные права, передала бы землю почти исключительно одним только мелким хозяевам. Но с 1480 по 1789 год прошло три столетия, в течение которых была восстановлена крупная собственность. Она, несомненно, не охватила всей земли, как в Англии или в Восточной Германии. Она оставила крестьянам-собственникам обширные пространства, в целом, возможно, более обширные, чем занятые ею самой. Тем не менее она завоевала значительные пространства — с различным успехом в разных местностях. Революция не нанесла ей слишком большого ущерба. Таким образом, чтобы показать все разнообразие и основные черты сегодняшней аграрной Франции (о которой вовсе не следует говорить, как это иногда делали, что она является страной мелкой собственности, но о которой лучше сказать, что в ней бок о бок существуют и крупная, и мелкая собственность, причем соотношение их сильно изменяется в зависимости от провинции), надо прежде всего обратиться к развитию аграрной Франции XV–XVIII веков.

Глава V. СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ

I. Манс и семейная община

Древние общества состояли скорее из групп, нежели из отдельных личностей. Изолированный человек почти не шел в счет. Он работал и защищался, объединившись с другими людьми; господа — сеньоры или государи — привыкли иметь перед собой всякого рода группы, которые они переписывали и облагали налогом.