Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Как лорд он чувствовал себя выше всех людей и мог их высмеивать. Однако в анализе ему пришлось вскоре смириться с мыслью, что его насмешки являлись внешней компенсацией чувства неполноценности, да и все лордство покрывало чувство неполноценности выходца из среды обывателей. Более глубокое значение насмешек заключалось, однако, в том, что они служили заменой гомосексуальных отношений: в основном он высмеивал мужчин, которые ему нравились. Другие его не интересовали. Высмеивание – садизм – гомосексуальный флирт; в лордстве объединялись противоречия садизма и гомосексуализма, с одной стороны, аристократическая сдержанность – с другой.

В анализе его лордство усиливалось с каждым новым вторжением в бессознательное, но со временем эти защитные реакции стали более слабыми, так же, как смягчился и его нрав в повседневной жизни. Основной характер, тем не менее, не был утрачен.

Анализ лордства прямым путем привел к раскрытию центральных конфликтов в его детстве и пубертате. Его патогенные позиции подвергались атаке двояким образом: со стороны воспоминаний, сновидений и прочих содержательных сообщений (в данном случае с незначительным аффектом) и со стороны характера, лордства, в котором были связаны аффекты агрессии.

2. Хар'aктерное преодоление детской фобии

В демонстрации аристократических манер была также связана существенная часть генитального страха. История этого связывания позволила проследить малоизвестную до сих пор судьбу детской фобии. В возрасте от трех до шести лет пациент страдал сильнейшей фобией мышей. В содержательном отношении нас интересует только то, что в этой фобии основное влияние оказывала его женственная установка к отцу в качестве регрессивной реакции на страх кастрации. С этим был связан типичный страх онанизма. Чем больше теперь юноша конкретизировал фантазию о лорде в самом лордстве, тем слабее становилась его фобия. В дальнейшем оставались только следы тревожности перед отходом ко сну. В анализе с устранением лордства вновь аффективно проявились фобия мышей и страх кастрации. Следовательно, часть либидо детской фобии, т. е. страх, по всей видимости, была переработана в характерное поведение.

Нам уже известен процесс преобразования инфантильных притязаний и страхов в черты характера; в качестве частного случая добавляются устранение фобии через ограждение панцирем от внешнего мира, способ которого определяется структурой влечения, и страх. В нашем случае инфантильный страх связывала аристократическая манера поведения. Другой типичный случай – переход детской фобии или же более простых проявлений страха кастрации в пассивно-женственное поведение, внешне проявляющееся в виде чрезмерной стереотипной вежливости. Для иллюстрации преобразования фобии в характерную манеру поведения личности приведем следующий случай.

У больного неврозом навязчивости помимо его симптомов особенно бросалась в глаза полная блокада аффектов.

Ему одинаково были недоступны и удовольствие, и неудовольствие – этакая живая машина. В анализе аффективная блокада предстала в первую очередь как ограждение панцирем от чрезмерного садизма. Хотя и во взрослом возрасте у него имелись садистские фантазии, но они были блеклыми, безжизненными. Мотивом для ограждения панцирем мог быть такой же интенсивный страх кастрации, который, однако, иным образом никак не проявлялся. В анализе удалось проследить аффективную блокаду вплоть до момента ее возникновения.

Пациент также страдал обычными детскими фобиями, в данном случае – страхом лошадей и змей. До шестого года жизни почти каждую ночь ему снились страшные сны с pavor nocturnus. Кроме того, ему часто снилось, что лошадь откусила ему палец (онанизм – страх кастрации), при этом он испытывал сильнейший страх. Однажды он решил не испытывать больше страха (к этому необычному решению мы еще вернемся), и следующий сон о лошади, в котором ему снова откусили палец, был полностью свободен от страха.

В это же время образовалась аффективная блокада, она сменила фобию. И только после пубертата иногда снова стали сниться страшные сны.