Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

К успеху лечения лиц с мазохистским характером, особенно с явной перверсией, нужно относиться довольно скептически, пока не удалось в деталях понять и тем самым пробить характерные реакции. Но если сделать это однажды удалось, иными словами, если состоялось продвижение к генитальности, пусть даже поначалу лишь в форме генитального страха, то тогда у нас имеются все основания для оптимизма. У нас тогда нет никакой причины опасаться рецидивов. Как показывает клинический опыт, излечение мазохизма относится к самым трудным задачам, которые нам приходится решать, а эти задачи, конечно же, непросты и в других случаях. Но чтобы с ними справляться, необходимо последовательно придерживаться такой аналитической теории, которая имеет прочное эмпирическое обоснование. Гипотезы, подобные тем, которые мы здесь критиковали, очень часто являются лишь свидетельством того, что аналитики слишком рано расписываются в своем бессилии перед задачами практики.

Собственно говоря, если мазохизм пациента в конечном счете сводят к действующему влечению к смерти, то этим оправдывают пациента, подкрепляя его мнимое желание страдать, вместо того чтобы разоблачать желание страдать как трансформированную агрессию, что соответствует действительности и единственно обеспечивает терапевтический результат.

Наряду с двумя уже упомянутыми терапевтическими задачами (обратным превращением мазохизма в садизм, продвижением от догенитальности к генитальности) в качестве третьей – специфической для мазохизма – задачи выступает аналитическое упразднение анальной и генитальной спастичности, которая, как было описано, является актуальным источником симптомов страдания.

Приведенным здесь изложением мазохистского процесса решены далеко не все проблемы мазохизма. Однако можно утверждать, что включение заново проблемы мазохизма в рамки принципа удовольствия-неудовольствия позволяет легко найти путь к прояснению оставшихся вопросов, который был прегражден гипотезой о влечении к смерти.

Глава VI Эмоциональная чума

Выражение «эмоциональная чума» не имеет дискредитирующего значения. Оно не имеет отношения к сознательной злобе, моральной или биологической дегенерации, аморальности и т. п. Организм, у которого с рождения нарушена способность двигаться естественным образом, развивает искусственные формы передвижения. Он хромает или ходит на костылях. Точно так же человек движется по жизни при помощи того, что мы называем эмоциональной чумой, если у него с рождения были подавлены естественные жизненные проявления, связанные с саморегуляцией. Больной эмоциональной чумой хромает характерным образом.

Эмоциональная чума – это хроническая биопатия организма. С первым массовым подавлением генитальной любовной жизни она ворвалась в человеческое общество; она превратилась в эндемию, тысячелетиями терзающую население земли. Нет оснований считать, что эмоциональная чума передается по наследству от матери к ребенку. Исходя из всего того, что мы о ней знаем, она прививается ребенку с первых дней его жизни. Это эндемическая болезнь, подобная шизофрении или раку, но с тем лишь различием, что она проявляется в основном в социальной совместной жизни. Шизофрения и рак – это биопатические продукты эмоциональной чумы, свирепствующей в социальной жизни. Последствия эмоциональной чумы можно обнаружить как в организме, так и в социальной жизни. Чума периодически переходит из эндемического состояния в эпидемическое так же, как любая другая эпидемия, бубонная чума или холера. Эпидемические вспышки эмоциональной эпидемии принимают форму всеобъемлющих гигантских прорывов садизма и преступности, таких, как католическая инквизиция средневековья или международный фашизм в XX столетии.

Если не рассматривать эмоциональную чуму как болезнь в строгом значении слова, то мы рискуем мобилизовать против нее полицейскую дубинку вместо медицины и воспитания. Главная особенность эмоциональной чумы и заключается в том, что она провоцирует на полицейские меры и таким способом сама себя воспроизводит. Но, несмотря на угрозу жизни, которую она представляет, с помощью полицейской дубинки с ней никогда не справиться.