Харальд Поттер. Наследники Слизерина (СИ)

– Именно так. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Да и без таких сволочей иногда просто никак… А с нашим всегдашним отношением мы сами же толкаем их на тёмную сторону.

– Ты же сам только что говорил о выборе, – напомнил Рон. – Всякими Упиванцами они становятся сами, по собственному выбору.

– Если они с самого своего поступления в Хогвартс будут жить с презрением к себе, то естественно у них начнёт копиться злоба и комплексы, – подала голос Гермиона. – Харальд, может, и преувеличивает, но в целом прав. Мы привыкли считать слизеринцев исконным врагом, а они привыкают жить, зная, что все их считают врагами. Ну, и чего им тогда ловить на стороне света, если им здесь не рады?

– Да вы того же Малфоя в том году вспомните! – воскликнул Уизли. – Это вот к нему я должен был, по-вашему, относиться с симпатией?! Заносчивый сноб, который только и умеет, что хвалиться собственной родословной и деньгами…

– Ну, а ты чего? – возразила Гермиона. – Обзываться в стиле "сам дурак!" просто, но глупо. Подумаешь деньги – сколько знатных родов со временем разорилось, а сколько худородных – разбогатело.

– Первые Поттеры, соответствуя фамилии, были горшечниками, например, – вставил Харальд.

– Во-во. И кичиться своим происхождением может только невежда, который свою родовую историю как раз и не знает. Опять же, Уизли – они ведь наверняка ничуть не менее знатны, чем Малфои.

– Даже больше, – подтвердил Фред. – Они с материка всего лет триста назад прибыли, а наши уже минимум век к тому времени в Визенгамоте заседали.

– Отдельные проявления сволочизма не в счёт, – заявил Харальд. – Второй и первый курсы Слизерина ещё относительно вменяемы.

– Даже Малфой? – иронично произнёс Рон.

– Даже Малфой. Тот же Забини ходит с непроницаемой мордой, но никогда никого не подкалывал и не задирал – ему оно не нужно. Или Нотт. Тот да, всякие ехидные комментарии постоянно отпускает, но прямо никого не обижал. Гринграсс вообще нормальная – Лаванда с ней вполне по-дружески общается.

– Учитывая постоянные драки со слизеринцами в прошлом году, странно слышать такие миролюбивые речи от тебя, – насмешливо произнесла Гермиона.

– Молодой был, – ответил Поттер. – Глупый ещё. Сила – это здорово, но не всё можно и нужно решать силой. Всегда надо исходить из того, что союзник (союзник, но не друг) в будущем может стать врагом, а враг – если уж не другом, то союзником. Победить на этом этапе важно в первую очередь идейно и морально.

– Ты сказал – на этом этапе, – уточнил Уизли. – Будут и следующие?

– Конечно, друг мой Рональд. Моя идефикс – восстановление мощи Британской империи в зените её могущества…

– А тебе не слишком жирно будет? – осведомилась Гермиона.

– Я не жадный, – скромно ответил Харальд. – Согласен и просто на союзный договор с той же Индией.

– Какое нам вообще должно быть дело до магловских государств… – пожал плечами Уизли.

– Вот он – сегодняшний британский патриотизм, – с жалостью взглянул на рыжего Поттер. – У меня отец при всей его ненависти к Великобритании как к государству, больший патриот британского народа, чем большинство британцев.

Интерлюдия 5.

"…всё ещё выясняются. Как заявил пресс-секретарь Министерства магии предварительная версия работающих на месте нападения следователей Департамента – Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть-Вслух погиб от собственного же смертельного заклинания, отразившегося от Гарольда Поттера. Несмотря на кажущуюся фантастичность, подобная версия была подтверждена и одним из ведущих учёных современности – Альбусом Брайаном Вульфриком…"

Раздался треск разрываемой газеты, а затем ещё и ещё.

Сидящая в кресле-каталке у горящего камина бледная худая женщина с длинными тускло-рыжими волосами и с перекошенным от ярости лицом разорвала газету на части.

– Старый урод! – её негромкий голос оказался больше похож на клёкот хищной птицы, чем на звуки человеческой речи. – Политическая шлюха! Да как он посмел!..

– Лили, тише, пожалуйста! – стоящий рядом высокий мужчина с седыми волосами, доходящими до плеч, бросился к ней. – Тебе вредно пока что так сильно нервничать…

– Тише? – женщина сорвалась на шёпот. Её буквально колотило. – Ты говоришь мне тише, Рем?

– Лили…

– Чёртов паук, – процедила Лили сквозь зубы. – Как он посмел использовать моего сына в своих интригах? Ему было мало того, что мы все плясали под его дудку? Ему было мало этого?!

В вечернем полумраке сверкнули ярко-зелёные глаза женщины – самое яркое, что сейчас в ней оставалось. Пожалуй, такие глаза как ничто другое подходили к образу ведьмы…

Ремус Люпин тяжело вздохнул.

Шокирующая радость от недавнего пробуждения от комы старой подруги уже давно сменилась в душе оборотня тревогой.

Да, Лили всегда была несколько… импульсивна… Но после всего, что ей пришлось пережить, она проснулась совершенно другим человеком. И Ремус пока что не знал, как именно стоит относиться к этой новой Лили – стоит ли её жалеть, пытаться поддержать или же… бояться?