Харальд Поттер. Огнём и сталью (СИ)

- П-поттер, - молодой профессор попытался придать себе максимально серьёзный и грозный вид, но вышло это у него не слишком хорошо. - М-минус д-десять б-баллов с Г-гриффиндора и... И п-придёте с-сегодня к-ко мне н-на от-тработку.

- Есть, сэр! Так точно, сэр!

* * *

К отработкам Харальд уже успел привыкнуть. За свои знания мальчик исправно получал от преподавателей баллы на уроках, но потом их благополучно терял, когда их с него начинали снимать за всяческие проступки. За что регулярно бывал потешно бит Грейнджер и почти с умилением слушал её возмущённые вопли.

А не совершать проступки Поттер физически не мог. Причём, не из-за врождённой вредности, а просто в силу чрезвычайно пытливой и активной натуры. Норд это обычно комментировал одним из своих любимых выражений "такую энергию, да в мирное русло бы".

Так что пока других учителя брали на свои факультативы по чарам, трансфигурации и гербологии, у Харальд был персональный факультатив у завхоза. Но, Филч, в кои-то веки найдя ученика, который не боялся и не презирал, предпочитал большую часть отработок посвящать совместным вечерним обходам замка да рассказам о своей прежней жизни. Да и в последнее время Поттер начал брать у старика уроки фехтования - палашом, несмотря на годы и старые травмы, отставной аврор владел очень даже неплохо.

Так что назначение ему отработок у Филча Поттер, к немалому удивлению преподавателей, вполне себе приветствовал. Но даже умная мисс МакГи или хитрый полугоблин Флитвик в силу инерции мышления так и не перестали отправлять мальчика к завхозу за прегрешения, хотя и чувствовали, что здесь что-то не так. Особенно, когда студент добровольно (!!!) просит об этом. Ну, естественно, в качестве искупления вины за собственный проступок. МакГонагалл, как глава факультета, уже начала составлять характеристики своим подопечным по итогам первого года обучения, и отмечала, что мистер Поттер - очень совестливый молодой человек и при всех его недостатках очень способный и перспективный мальчик. И в будущем он станет хорошим спортсменом, аврором или взломщиком заклинаний...

Впрочем, об этой характеристике Харальд не знал. А МакГи, в свою очередь, не знала, что поттеровская совесть - зверь послушный и дрессированный, и в случае чего молчит и хозяина не грызёт...

Но сегодня безотказный метод не прошёл, и Квирелл посчитал нужным лично принять отработку у провинившегося студента.

Так что после ужина Поттер пришёл к кабинету молодого профессора, который по традиции находился по соседству с кабинетом, в котором проходили занятия по искомому предмету. Мальчик постучал, но не дожидаясь приглашения войти, сразу же толкнул дверь - это была одна из дурных привычек, которых Харальд нахватался у своего приёмного отца.

- Сэр! Студент Поттер для отбывания наказания прибыл! - браво отрапортовал гриффиндорец, быстро окидывая взглядом кабинет преподавателя и осторожно проверяя, под рукой ли у него граната.

Это было результатом почти месячного труда - две почти самые настоящие гранаты. Зажигательные и кислотные снаряды были успешно отправлены в запас после того, как Харальд один раз чуть не поджарил сам себя, а ещё пару раз получил некислый химический ожог.

Но для изготовления гранат сначала потребовалось приготовить более-менее нормальную взрывчатку из стыренной в теплицах профессора Спраут аммиачной селитры, потом найти в закромах Хогвартса списанный дырявый котёл и с помощью трансфигурации превратить один большой котёл в десяток маленьких котлят. Ну, и как венец - печать-детонатор, подсмотренная в одном старом трактате из Запретной секции библиотеки. Точнее, про использование её в качестве детонатора додумался уже Харальд, а изначально это была печать для прожигания дверных замков. При её начертании она начинала активно греться и спустя какое-то время прожигала дверь вместе с замком насквозь. Вообще-то, в той книге были и другие ещё более любопытных схемы, но Поттер смог разобраться только с самыми элементарными.

Посредством метода проб и ошибок, а также такой-то матери мальчик в итоге смог смастерить кое-какое подобие запального механизма, где основную роль играли два совмещающихся кусочка свинца, на которых были нанесены две части печати. Совмещаем, получаем печать, и вуаля! Через пять секунд горячий свинец прожигает разделительную перегородку и добирается до ампулы с зажигательной смесью. Бум! И надпиленныйчугунный корпус дробится на кучу осколков, которые, как показало испытание, имеют разлёт около двадцати метров.

Жаль только, что каждая такая граната была поистине шедевром в исполнении одиннадцатилетнего мага-недоросля, и сделать даже один такой снаряд было делом отнюдь нетривиальным...