Харама

— Мы здорово задержались. Они там, должно быть, проклинают нас.

— Это ты виноват, — отозвался Тито, — ты со своими поклонниками…

— Вот что значит слава, — рассмеялся Мигель. — А что я мог с ним поделать? Свою публику надо уважать.

— И кто это тебя так разрекламировал?

— Наверняка хозяин, он не первый год меня знает.

— А тот, другой, видно, вообразил себе, что ты — второй Флета[14].

— Не иначе.

Теперь они шли между виноградников, вдоль проволочной сетки. Сторожу неогороженного виноградника принесли обед, и он что-то жевал, поглядывая на свой участок. Вокруг никого не было. Послышалось натужное урчанье мотора, и на дороге показалось старенькое городское такси, шедшее от закусочных у реки навстречу Тито и Мигелю. Они посторонились, пропуская битком набитую пассажирами машину, которая, подскакивая на рытвинах, проехала к шоссе, подняв тучи пыли. Старик сторож выругался, проклиная воскресенье, такси, тучу пыли, осевшую ему на еду. Он быстро подобрал судок с земли и прикрыл крышкой. Поднял глаза на Тито и Мигеля — он не заметил, как они подошли.

— Не пообедать! — крикнул он им. — Пообедать и то не дают! Дерьмо! — Оттого что кто-то его слушал, старик еще больше распалился. — Сволочные воскресенья!!

Он высоко поднял судок и с размаху шваркнул его о землю. Фасоль и подливка так и брызнули, даже на виноградные кусты попали. Старик снова уселся, медленно вытащил кисет с табаком и книжечку папиросной бумаги; дрожащими от волнения пальцами принялся вертеть самокрутку. Тито и Мигель пошли дальше.

— Чудак, — сказал Тито, — выбросил свой обед…

— Ну, этот старик, видно, сердитый!

— Что толку выходить из себя? Чего он этим добился? Себе же хуже сделал.

— Вот именно. Только никто из нас не рассуждает, когда сам обижен. Многих неприятностей можно избежать, если уметь вовремя взять себя в руки.

Они уже подошли к спуску. Голоса, доносившиеся из рощи и из закусочных, сразу стали отчетливо слышны. Где-то аплодировали. Тито заглянул в кувшин:

— Лед не донесем. Он уже почти растаял.

Осторожно начали спускаться по ступенькам.

— Вот они! Наконец-то пришли.

Все засуетились. Отовсюду неслось? «Мигель! Мигель!» И Мигель смеялся, слыша эти восторженные крики. Им помогли поставить все, что они принесли.

— А что в кувшине?

— Вы ничего не забыли?

— Да нет же, нет.

Все рылись в сумках, отыскивая свои судки.

— Вот этот красный — мой.

— Ой, да тут лед! А для чего лед?

— А вина принесли?

— Да вот оно, не видишь, что ли?

— Ого! Очень уж много, по-моему!

— А где это вы раздобыли лимон?

— Ты так тянешь за лямку, что сейчас опрокинешь сумку!

— Давайте чуточку организованней!

— Скажи-ка, а кому этот лимон?

— Конечно же, дону Федерико Карамико.

— Какой шикарный…

— Ну и ну! И лед, и все прочее.

— Покажи-ка! Да он наполовину растаял.

— Еще бы! За то время, что они сюда добирались, и медный ключ растает.

— К столу!

— По парочкам: каждый баран со своей ярочкой!

— А кто же моя ярочка? — спросил Фернандо.

— Я! — ответила Мели. — Я твоя ярочка.

— Ах, ты? Ну, садись сюда, моя королева.

— Если б вы еще задержались, мы зажарили бы Даниэля, — сказал Сантос.

— Его, пожалуй, и не разгрызешь.

— Да, этот кусок тебе не по зубам. У Даниэля мясо наверняка на девяносто процентов из алкоголя.

— А остальные десять — молоко от бешеной коровки, — добавил Фернандо.

— Уж ты-то помолчал бы, — заметила Алисия. — Только благодаря ему отделался и не пошел за едой.

— Не в бровь, а прямо в глаз, — сказала Кармен.

Даниэль поднял голову и посмотрел на Фернандо.

— Кажется, Фернандо, тебе сегодня с утра понравилось всем надоедать. Я тебе не советую продолжать это дело. Понял?

— Да брось ты! — отмахнулся Фернандо. — Ты вроде решил прочухаться, так теперь самое время. А вы принесли судок Даниэля?

— Вон стоит. Только один и остался, должно быть, его.

— Так ведь решили, что не понесете.

— Кой черт там — решили, не решили! — громко сказал Мигель. — Поднялся бы сам, вот тогда и решал бы, принести или не принести!

— Ладно, Мигель, ладно, не расходись.

— Мигель прав, — вмешалась Кармен. — Тебе-то принесли твой судок? Так скажи спасибо да помалкивай.

— А еще товарищ!

— Да хватит вам! — вступилась Мели. — Будем мы есть когда-нибудь? Садись, Фернандо.

— Тут у нас все кипит, как в бурю на море!

— Еще одна взялась подначивать. Может, мне запеть, — заявил Мигель, — чтоб только вы все замолчали. Тито, а ты что стоишь столбом, будто пономарь в церкви?

— Ну давайте! Остынет же, — торопил Сантос.

Мели сказала:

— А что, Мигель, ну и спой. Укрась нам обед.

Тито снял рубашку и сел рядом с Мигелем.

— А ты чего не раздеваешься? Будет не так жарко.

Тот покачал головой. Он открыл красную кастрюльку, крышка которой была привязана к ручкам, с любопытством заглянул внутрь.

— Стой! — сказал вдруг Тито. — А сангрия?

— Тише, тише, я и забыл! Скорей, пока лед не растаял совсем!

— А где лимон?

— Кто видел лимон?

— Он в погребе прохлаждается.

— Позови, может, прибежит.

— Шутки в сторону, не то останетесь без сангрии. Лед вот-вот растает.

— А может, Мели спрятала его в купальник? — сказал Фернандо. — Надо бы проверить…