Харами

Яковенко Павел Владимирович Харами

Яковенко Павел Владимирович

Харами

(1995)

Часть 1.

Гнусный звон хозяйского будильника прервал мой сладкий сон, как это принято у будильников, на самом интересном месте. Я резво вскочил с постели и хлопнул ладонью по кнопке, хотя хозяйка все равно была глуховата, но инерция привычки сработала быстрее моих полусонных мозгов. Раздвинув шторы окна, я убедился, что стоявшие последние несколько дней тучи никуда не ушли, солнце оставалось понятием абстрактным, но дождя не было, и, следовательно, топать по грязи не придется.

В часть я не пошел - в связи с последними событиями моя не слишком твердая дисциплина поколебалась окончательно, и я решил для начала запастись тем, о чем вчера совершенно позабыл, поглощенный напором неожиданных событий и невероятных перемен. Мне нужно было купить водки - водки черкесского производства - "Меркурий" обыкновенный: бутылку,.. а лучше - две! Ларьки стояли практически в двух шагах от моего жилья, я быстро затарился, и принялся упихивать емкости в вещмешок, выдранный вчера у старшины моей бывшей батареи с потом и кровью.

Еще вчера вечером я спокойно заступал в караул, ничего не подозревал, ничего не ведал, смирился с неизбежностью своего безвылазного пребывания в Гирей - Авлаке; в то время как лучшие люди бригады, а в большинстве своем это были люди, с которыми я только и мог общаться с приятностью, убывали на чечено-дагестано-грузинскую границу для несения заградительной службы. То есть перекрывать вражеские караваны с оружием на дальних подступах от театра боевых действий.

Я тщетно просился отправить меня в составе доблестного сводного батальона на перевал, начиная с мая месяца. Наверное, комбат испытывал особое наслаждение, оставляя меня в месте постоянной дислокации и обрекая на тоску и душевное одиночество. Я постепенно смирился с этой мыслью, купил себе телевизор, купил "Денди", заранее настраивался на скорбное ожидание неприятностей, как вдруг...

Уже сидя в караульном помещении, мало того, уже приняв караул, и это еще не все - уже отправив вторую смену на посты, по телефону, вечно поломанному, но так кстати - некстати прорезавшемуся, комбат - майор Мустафаев - сообщил мне вводную: завтра, в двенадцать ноль - ноль, я должен быть в расположении первого батальона с вещами в состоянии первой готовности. Это он так любил шутить.

Но для меня весь ужас положения состоял в том, что мне нечего было взять с собой. Как назло, за последний месяц вышестоящее начальство приняло решение кадрировать мой бывший батальон, а на его базе создать второй артиллерийский дивизион, в состав которого я уже и был практически зачислен. Только вчера все мое имущество, полученное у старшины минометной батареи, было мною ему по описи и сдано. Мы пожали друг другу руки, и я, совершенно уверенный, что в бессменном карауле, куда я отправлялся, мне ничего из этого барахла не понадобится очень долгое время, со спокойной душой покинул каптерку.

Как бы не так!

Куда теперь идти искать вещмешок, бронежилет, каску, и прочая, и прочая? И еще на ночь глядя.

Я, конечно, не впал в отчаяние, по крайней мере, не торопился этого делать, а отправился в каптерку, к любимому старшине, с которым, как я вчера наивно думал, мои расчеты были закончены. Мне повезло, он был на месте, он был уже довольно навеселе, он был один, и бутылка водки была пуста. Я достал еще одну, поставил на стол, и предложил старшине большое яблоко.

-- А запить нечем, дружище?

Хороший вопрос! Он тянул явно не на одну ту бутылку, что я мог лицезреть перед собой. Насколько я знал старшего прапорщика, этот вопрос тянул не меньше чем на две бутылки, выпитых практически без закуски, и без участия партнеров. Я дружелюбно усмехнулся, и достал бутылку пива. Местное гадкое пойло, но на хорошее пиво мне не хватило каких-то двухсот рублей. Обидно, но если запивать пивом водку, то вкус - это не актуально. Сужу по себе.

Старшина мотнул головой на шкафчик. Мне был знаком этот жест: я быстро достал посуду, нож, порезал яблоко на куски, налил водки - себе мало, прапорщику много. Как говорят некоторые известные люди, "вздрогнули". Я закусил яблоком, старшина запил пивом. Помолчали. Затем повторили процесс.

-- Как дела?

Прапорщик сегодня был явно разговорчив. Я непроизвольно кашлянул, собираясь с мыслями, и начал издалека.

-- Да вот, Ахмед, война идет, понимаешь...

-- Да-а?.. - удивился старшина. - А кто с кем?

-- Ну, как тебе сказать, наши с ненашими.

-- О-о!.. Давай за победу!

-- Конечно, Ахмед, о чем речь.

Прапорщик смотрел мимо меня мутными глазами, и я решил повременить с продолжением застолья, а не то он отрубится, а брать добро без спроса нехорошо - этому меня еще мама научила.

-- А жаль, что наш батальон разогнали - такие были славные люди.

-- Жаль, - медленно произнес прапорщик и впал в прострацию.

-- А меня на перевал отправляют. Завтра.

-- Да-а?.. Поздравляю!