Харами

К Папену присоединилась группа помощников — Рамир, Пимон и Кузин. Солоха стоял в сторонке и внимательно наблюдал за их работой. Солоха был нужен. В конце — концов он был водителем. А водить нашу «шишигу» было кому-то нужно. Да и Бог с ним. Солоха не был таким вечно взъерошенным и на взводе, как Зерниев. Он чувствовал себя достаточно уверенно для того, чтобы не волноваться о собственном положении в «табели о рангах». Поэтому общаться с ним было достаточно просто. Чем он мне и нравился.

— Эх, Вася, — сказал я, — хорошо бы к Игорю смотаться!

Вася посмотрел на часы, что-то прикинул, приподняв густую бровь над правым глазом, и с видимым сожалением покачал головой.

— Нет, сегодня палатка, то да се, — ответил он, — уже поздно. Завтра с утра раненько вдвоем и сходим.

Часов в десять утра мы с Васей подошли к штабу.

Изнутри доносился богатырский храп, сопровождаемый зловещими подвываниями.

— Подвывает, наверное, Косач, — предположил я, — это на него похоже. А вот кто так богатырски храпит?

Действительно, не худенький же капитан Лебедев издавал такие трепещущие басы? Хотя кто его знает — этого капитана. Как всем с детства прекрасно известно, в тихом омуте водятся всевозможные черти. Мы в нерешительности замялись: стоит ли сейчас стучать и будить сонное начальство, которое в ответ наверняка откажет нам в просьбе. С другой стороны, уйти тихо по-английски тоже нельзя — это было бы уж как-то совсем не уставу. А этот документ, мы, худо-бедно, стремились чтить, и пытались привить это чувство солдатам, как ни смешно это звучит.

Все же я постучал. В ответ на мой стук храп прекратился, и послышался голос Косача:

— Кого черти принесли?!

— Черти принесли меня, — заорал я. — Вставай, белорус!

По-видимому, замполит опешил. Потом мы услышали скрипы, стуки, приглушенные чертыханья, и, наконец, заспанная морда Косача появилась в дверях.

— Чего вам? — спросил он недружелюбно.

Вася улыбнулся своей приятной, обезоруживающей улыбкой:

— Хотим сходить к Молчанову в гости ненадолго.

— Вдвоем? — замполит слегка расслабился; упоминание Молчанова подействовало на него благотворно.

— Да, вдвоем, и что?

— А кто на позиции останется?

— Леня, какого черта?.. — начал было я, но Вася мягко остановил меня, и, снова ласково улыбнувшись, сказал замполиту:

— Какого черта, Леня?..

— Ладно, проваливайте, только не мешайте спать. Лебедев до обеда проспит все равно, так что у вас куча времени.

Мы отправились пешком. Пока идти было легко и приятно. Еще бы спускаться с горы и подниматься на нее все-таки несколько разные вещи. Об возвращении я пока даже и не думал. Я все больше предвкушал предстоящую встречу. Давненько я не видел Игоря. Теперь жить станет повеселее. Из Молчанова всегда ключом бьет энергия, идеи, предложения, шутки, приколы и прочее, и прочее. С ним рядом служба не казалась такой тоскливой, столовская еда — такой омерзительной, а караул — таким бесконечным.

Когда мы, наконец, спустились, и прошли в зону ответственности второго блока, Вася решил, что ему в первую очередь надо зайти к Швецову. А вот я, лично, лишний раз заходить к нему не имел никакого желания. Поэтому Вася бодро помчался в расположение местной минометки, а я достаточно неторопливо, уже как бы даже и растягивая шаги, направился в сторону подъема. Правда, до расположения пехоты надо было пройти еще позиции артиллеристов, где руководил всем капитан Куценко.

Его подчиненные уже были все как один на ногах, и похоже, что-то усиленно организовывали. Это что-то чрезвычайно вкусно пахло. Я невольно замедлил шаг почти до полной остановки, и внезапно услышал знакомый смех. Так смеяться мог только один человек — Игорь.

Я подошел к небольшому обрывчику и посмотрел вниз. Да, это был он собственной персоной. Игорь лежал на траве рядом с капитаном Куценко, жевал стебелек и что-то быстро говорил. Меня они не замечали. Я присел на корточки и стал буравить их взглядом.

Наверное, они это почувствовали. Потому что Молчанов быстро обернулся, и взглянул в мою сторону.

— Пашка! — заорал он, вскочив на ноги.

— Игорь! — заорал я, скатываясь вниз.

Мы обнялись.

— Ну и нюх у тебя, сирота, — завопил Игорь, — как ты так ухитряешься?! Прямо на шашлыки попал!

Шашлыки! О! Это звучало здорово. Мое подведенное брюхо проявило живую заинтересованность. Очень, очень живую заинтересованность.

— Где же вы взяли барана? — спросил я. — Выменяли на ОЗК, как предшественники?

Молчанов уставился на меня диким взором:

— С какого перепуга я должен менять вверенное мне Родиной имущество на паршивого барана? Купил, конечно, за деньги.

Куценко покатился со смеху, упал на спину и изобразил в воздухе велосипед.

— Ты еще не слышал историю о сушильщиках мяса? — не отводя взгляда от Куценко, спросил я у Игоря.

— Нет. Что за история?