Харассмент

В качестве пробника она выбрала фотографии девушки, которая когда-то встречалась с ее однокурсником. Они виделись один раз в жизни на какой-то вечеринке сто лет назад, и Инга не без труда отыскала ее соцсети. С однокурсником она давно рассталась, страница «ВКонтакте», которую нашла Инга, не обновлялась уже год. Единственная причина, по которой Инга вообще стала ее искать, была в том, что во время их единственной встречи девушка поразила ее своей внешностью. Было в ней что-то рысье, не хватало как будто только кисточек на ушах, но при этом во всем ее облике сквозило такое благородство, что это сбивало с толку. На нее постоянно хотелось смотреть, следить, как меняется ее лицо, из озорного и дерзкого становясь вдруг божественно красивым.

Фотографии не передавали этих переливов. На них она казалась просто манерной, с томно запрокинутой головой и неестественно сложенными руками. Но так для Инги было даже лучше. Ей нравилось, что ее персонаж – настоящий человек, это увеличивало правдоподобность ее затеи в ее же собственных глазах. Не какая-то недоступная модель, а вполне обычная женщина, хоть и очень привлекательная. Найденная на ее странице пошловатая черно-белая фотосессия вполне соответствовала тиндеровскому духу.

Инга назвала ее «Валентиной» – захотелось необычного, слегка устаревшего имени. В профиль она поставила цитату из «Анны Карениной»: «Если сколько голов, столько умов, то и сколько сердец, столько родов любви» – и приготовилась к охоте.

Лайки посыпались на нее как из рога изобилия, и Инга даже оплатила улучшенную версию тиндера, чтобы видеть всех, кто шлет ей сердечки (на своем настоящем аккаунте она жадничала). Однако, хоть Инга и писала теперь первой, особо интересных разговоров не завязывалось. Инга решила, что Валентина будет романтичной псевдоинтеллектуалкой, но для тиндера этот образ оказался слишком скучным. Обсуждать с ней Толстого никто не хотел, а беседы о сексе не вписывались в придуманный характер. Большинство парней после третьего сообщения звали Валентину на свидание, считая, что долгая переписка – пустая трата времени, а когда она отказывалась, теряли интерес.

В итоге Валентина была признана провальным экспериментом, и Инга завела новую анкету, намного более цветастую – с пышногрудой девицей в ультракоротких шортах. Эти фотографии она уже не искала тщательно, а просто наткнулась на них в галерее какого-то не слишком популярного московского клуба. Нового персонажа она назвала «Камилла». Камилла пользовалась намного большим успехом, чем Валентина. Инга упоенно изображала капризную дурочку, и почему-то теперь все мужчины желали с ней разговаривать – они расспрашивали ее о том, как она отдыхает, в какие заведения ходит, что любит пить, какую музыку слушает и что ценит в противоположном поле.

Камилла продержалась несколько дней, но когда Инга хорошо изучила сценарии возникавших с ней бесед, та ей тоже надоела.

После Инга успела побывать вегетарианкой Никой, на зимовку уезжавшей на Гоа и увлекавшейся переселением душ, школьной учительницей Екатериной, подрабатывавшей стриптизом, и лесбиянкой Сашей – для этого Инга изменила настройки тиндера, чтобы ей показывались женщины. Последний опыт оказался не очень любопытным, потому что многие женщины, как выяснилось, пользовались приложением, чтобы искать просто подруг. Тем не менее кое-что полезное было: Инга смогла погрузиться в ту часть тиндера, что обычно была от нее скрыта. Одновременно с сожалением и чувством заслуженного превосходства она сделала вывод, что женские анкеты были куда разнообразнее, оригинальнее и интереснее, чем мужские.

Несмотря на то, что игра в тиндер захватила Ингу, ее развлечения этим не ограничивались. Она уговорила Максима поехать вместе в отпуск в Италию, и теперь они бурно его планировали. Кроме этого, она стряхнула пыль со своей телефонной книжки и принялась встречаться со старыми знакомыми, не отказываясь ни от каких предложений, будь то поход в клуб или поездка на дачу. При этом, когда мать позвала ее на собственную дачу, Инга, как следует подумав, отказалась и запретила себе испытывать по этому поводу чувство вины. Она до сих пор обижалась, что мать в последний раз не поддержала ее. А если уж делать только то, что тебе нравится, то от встреч с матерью можно с чистой совестью уклоняться.