Харбин

Рядом с сервантом была дверь, Сорокин открыл её и вошёл в комнату с кроватью под балдахином, большим зеркалом и будуаром, и громадным платяным шкафом. Он открыл все ящички будуара, порылся в коробочках и баночках, потом открыл дверцы шкафа – это был шкаф с одеждой Доры Михайловны, он узнал её кофточки и блузки, в которых она ходила, значит, это были её личные апартаменты, он постучал по стенам, стук везде был глухой, и он вспомнил о сейфе. Из любопытства он вернулся, потыкал в его замке отмычками, и сейф открылся. Сорокин настежь распахнул дверь и уселся напротив. Вверху сейфа было отделение с дверцей, закрытое, нижние полки были заставлены коробками из-под сигар, он открыл одну из них наугад, там были японские иены, в другой были американские доллары…

«Целый банк!»

На дне сейфа стоял портфель. Сорокин подхватил его двумя пальцами, но пальцы сорвались, потому что портфель оказался неожиданно тяжёлым. Он взял его, поставил на колени и открыл. В портфеле было темно, тогда он взял лампу и увидел холщовый мешок, намертво затянутый суровой ниткой. Сорокин достал из чернильного прибора перочинный нож, разрезал нитку и положил мешок, который оказался таким же тяжёлым, как портфель, на стол. В мешке, к дну которого почему-то прилип песок, были золотые слитки и россыпь монет царской чеканки.

«Вот она и «благодарность»!» – подумал Михаил Капитонович, вынул из мешка слитки, сложил их на дно сейфа, положил мешок с монетами в портфель, замкнул сейф и вышел из кабинета.

Он поднялся в сервировочную, прошёл мимо тела Юшкова, под подоконником стоял его чемодан.

«Так, посмотрим, что там!»

В чемодане под одеждой была тяжёлая алюминиевая коробка, Сорокин открыл её и увидел белые мерцающие пастилки литого серебра с выбитыми на них иероглифами.

«Китайское серебро! А вот и «нажитки», по-нашему фацай!»

На душе у Сорокина было спокойно. Он переложил коробку с юшковским серебром в портфель и подумал: «А что? Такой удачи у меня ещё не было, можно и отметить! Только надо выполнить до конца задание Асакусы, и можно отправляться на юг, но сначала поспать!» Он взялся за ноги Юшкова и поволок его в каминный кабинет.

«Надо керосин!»

В кладовой под лестницей оказалась стеклянная четверть, полная керосина, он поднял её в кабинет, положил Юшкова головой в камин и пошёл в сервировочную.

«Ну вот, всё и готово!»

На столе стояла посуда с нарезанным Юшковым мясом, хлебом и накрытые влажным полотенцем овощи. Михаил Капитонович поднял опрокинутый Юшковым, когда тот падал и цеплялся за стол, стакан и посмотрел на свет бутылку, та была пуста, он взял другую, обил сургуч, выбил пробку и налил. Алкоголь, от которого его организм за семь лет отвык, обжёг горло и провалился в желудок. Сорокин отломил лист капусты, взял ломоть хлеба и кусок мяса и стал жевать.

«Юшкову туда и дорога! Один чёрт, если бы я сдал его Советам, он бы – ведь он у Йёси не в чести – ни хрена бы для меня не сделал! Он предал один раз, предал бы и в другой! Он бы поделился со мной «нажитком»? Ну-ну! Это ещё неизвестно! А известно, что надо, как он и сказал, отсюда «тикать»! А что? Машина есть, фацай – честный, Доре я тоже оставил, а взял только «интерес», так что я тут больше никому ничего не должен!»

Сорокин встал и пошёл в кабинет, на полпути он вернулся и налил себе ещё: от выпитого на душе было уже не просто спокойно, а даже радостно.

Юшков лежал на спине головой в камин, Сорокин перевернул его лицом вниз и подумал, что это мерзкое дело нельзя делать на трезвую голову, и вернулся в сервировочную. Водка провалилась в желудок и горло уже не обожгла. «Чистый нектар! Ничто так не старит офицера!..» – вспомнил он и вернулся в каминный кабинет.

Керосин из бутыли вылился на голову Юшкова, загорелся синими языками, и волосы вспыхнули.

«Нет, на это так смотреть нельзя!»

Он снова сходил в сервировочную и выпил ещё.

«Как противно воняет керосином! Нет чтобы дров было заготовлено!»

По коридору плыл тошнотворный запах керосина и горящей плоти. Сорокин достал носовой платок и зажал нос. Он мог туда больше не ходить, но надо было убедиться, что керосин не плеснулся на пол и ковёр и не будет пожара.

«Чёрт, как всё это противно!» Он снова вернулся в сервировочную и прихватил графин с водой.

«Залить!»

Когда он шёл в кабинет, его ноги переступали мягко и плавно, а стены чуть пошатывались.

«Конечно, сколько я не пил!»

Он снова вернулся и выпил ещё.

«Сейчас! Надо убедиться, залить водой и где-то пару часов поспать!»

На ходу ему пришла в голову мысль, что спать в одном доме с трупом – дело нехорошее.

«А плевать! Что я, мёртвых не видал? Ещё водки, и мне будет все равно, а утром меня тут уже не будет!»

Он перевернул Юшкова на спину, его чёрного лица было не узнать.

«Вот и всё!» – подумал Михаил Капитонович, полил водой, закрыл форточку, плотно прикрыл дверь и сошёл вниз.

Пружины старого матраца в одной из наугад открытых им комнат впились в бок.