Харбинский экспресс-2. Интервенция

– Не скажите, – раздельно произнес Клавдий Симеонович. – У нас ведь такой алмаз бесценный имеется – куда там «Графу Орлову»! Состояние! Финансовая империя!

– Это вы насчет панацеи? – спросил Павел Романович.

– Именно.

– Тогда было б уместно спросить и мое мнение.

– Конечно, доктор, – быстро согласился Клавдий Симеонович. Несмотря на некоторую шутливость тона, было понятно, что он говорит серьезно. – Ваше мнение прежде всего. Да только про нас, грешных, тоже не забывайте. Одному этакое предприятие не осилить. Надорветесь. Это я вам точно скажу. Университетского курса не кончал, верно. Однако жизнь знаю не понаслышке. А опыту, полагаю, побольше вашего будет. Определенно вам говорю: берите меня в компаньоны. Не пожалеете. У Сопова слово твердое: обещал служить, значит, верным по гроб жизни останется. Да и вообще… думаю, мы с вами не случайно встретились. Нас ведь рок свел, судьба. Фатум. А против судьбы идти ни за что невозможно. Иначе такая моргенфри выйдет – врагу не пожелаешь.

Павел Романович посмотрел на собеседника с некоторым изумлением. Нечего сказать, изрядно переменился сей господин. Причем трансформации очевидно затронули не только физическую, но и духовную сферу. Фатум, скажите на милость! Вон как заговорил давешний материалист.

– Я не против сотрудничества, – негромко ответил Павел Романович. – Да только в Новый Свет не собираюсь. Имею, знаете ли, совершенно иные планы.

– И какие же? – прищурившись, спросил титулярный советник.

Павел Романович взял салфетку, промокнул ею губы и отложил в сторону.

– Скажите, доводилось ли вам прежде в больнице бывать? – спросил он.

Сопов кивнул:

– Не без этого.

– И по какой надобности?

Клавдий Симеонович насупился, покашлял в кулак:

– Ну, к примеру, по зубодерной.

– А! И что, удалили вам зуб?

– Не единый. Цельных три. Кровищи…

– Понятно. А как, по-вашему, лучше – с зубами или без оных?

– Ясное дело, с зубами. Да только при чем тут… Не пойму, куда же вы клоните?

– Сейчас поймете. А вот если б предложили вам взамен утраченных деревянные зубы вставить? Или хоть и железные? Как, согласились бы?

– Где это видано – деревянные зубы! – воскликнул Сопов. – Вы, верно, аллегорически выражаетесь, да только для меня это больно мудрено. Скажите попроще.

– Куда ж тривиальнее. Ладно, я вот к чему: если у живого организма какой-либо член исключить, то ничто утраченную деталь не восполнит. Поэтому, если существует возможность лечения, ничего другого и желать невозможно. Это я вам как врач говорю. Понимаете?

– Само собой.

– А страна, государство – тот же животный организм. Изъяли у него становой хребет, а взамен деревянный костыль надумали вставить. Да только не приживется он! Клюка живой ноги никогда не заменит. И никакие большевистские Советы нашему государю не составят подмену.

– Вон вы куда… – протянул Клавдий Симеонович. – Сразу видно – ученый человек. Излагаете уж очень заумно. Да только пример ваш того… неудачный.

– Почему?

– Слыхал я, будто в заграничных лечебницах фарфоровые зубы наловчились вставлять. Взамен настоящих. И будто бы даже не хуже.

Павел Романович рассмеялся:

– Вы заблуждаетесь. Я знаком с упомянутым фарфоровым суррогатом. Уверяю, хотя владельцы и сверкают невозможною белизною во рту, на самом деле мечтают об утраченных по своему небрежению собственных, природных зубах. Можете мне поверить.

Клавдий Симеонович недовольно пожевал губами.

– Доктор, – сказал он, – скажите открыто: вы к чему государя-то помянули?

Вопрос был прямой, а потому и отвечать следовало однозначно.

– Я намереваюсь, – сказал Павел Романович, – с помощью лауданума спасти нашего государя, который пребывает теперь в заключении. С ним – и со всей августейшей семьей – может произойти что угодно. Лауданум же позволит сохранить жизнь венценосцу. Да и саму династию.

– Ах!.. – воскликнула Анна Николаевна.

– Династия? Венценосец? – сдавленно переспросил Сопов. – Лауданум… царю? Да ведь он же отрекся!

– Господь с вами, Клавдий Симеонович, – сказал Дохтуров. – Отречение ведь незаконно. Неужели не знаете?

– Не знаю!

– Все просто. Государь у нас император, но в то же время и царь, верно?

– Так. Ну и что? Что в лоб, что по лбу – все едино.

– Ошибаетесь. Разница в том, что император – титул светский, он к нам от византийцев пришел, а тем – от языческого Рима достался. И коронация – только обряд. А вот с царским званием дело иное. У него ведь корни библейские. Царем можно стать исключительно через церковное таинство миропомазания. Великих иудейских царей Давида и Соломона помните? И они были помазанниками Божьими, а потом и на Руси это таинство укрепилось. Через то Бог страной управляет, а без него какая же власть?

Сказав это, Дохтуров на мгновение умолк. И, воспользовавшись паузой, Анна Николаевна спросила:

– Вы хотите сказать, что отречься можно лишь от данного людьми? То есть от титула императора?