Хардкор

Перечислять можно долго, и Коди не собирается терять время на это привычное занятие. Ярость заливает кровью глаза, он расправляет плечи, и мозг с бешеной скоростью начинает обрабатывать информацию. Коди повезло: он знает, какой сейчас год, местоположение и что произойдет дальше, через два года. И ему плевать. Абсолютно.

Сейчас он не человек, а достойный продукт своих создателей: безжалостный и рациональный.

Он проводит инвентаризацию вооружения, составляет стратегию и приступает к исполнению.

* * *

Корабль-фабрика исчезает во взрыве, а Коди спокойно и уверенно вбивает курс в навигатор небольшого кореллианского курьерского корабля: у наркоторговцев и такое было на борту, мало ли, крупную партию оптом надо доставить заказчику. Взрыв уничтожил все и всех, и Коди плевать на погибших рабов: он смакует воспоминания о том, как хрустела шея Прайма в его руках, бессильного, беспомощного, не способного противостоять произволу агрессора.

Коди только рад: перед смертью Прайм прочувствовал то, что чувствовали его клоны, когда их отбраковывали. А еще ужас и непонимание: Коди снял шлем, наслаждаясь шоком мандалорца.

А еще Коди думает: Сила явно что-то имела в виду, когда не только отправила его в далёкое прошлое, но и омолодила. А еще он чувствует себя немного странно, словно в нем, в его теле, что-то изменилось, и догадки на этот счет он еще проверит.

А пока что можно закрыть глаза и отдохнуть: до Галидраана лететь два дня.

* * *

Доспех Прайма ему впору. Коди трепетно проводит руками по пластинам брони: настоящий бескар'гам, то, о чем клоны не могли даже мечтать. Впрочем, теперь клонов не будет. Коди с грустью вспоминает своих братьев, в последний раз читает поминальную молитву, перечисляя их имена. Пора их отпустить. Больше не будет жизни хуже смерти, существования во имя чужих целей и жестоких командиров, проповедующих сострадание ко всем живым существам.

Да, многие джедаи относились к своим войскам, как к людям, но сколько было таких, как Крелл? Впрочем, и те, кто хотел хоть что-то изменить в этой порочной системе, бились как рыбы об лед, безрезультатно. Коди знал это: сколько раз Кеноби пытался протолкнуть изменения, наталкиваясь на противодействие даже не сенаторов, а в первую очередь своих собратьев-советников.

Он собирал документы, надеясь что-то исправить после войны, но Коди не верил, что получится. И оказался прав. А в итоге вбитое каминоанцами преклонение перед джедаями сдохло, скукожившись до уважения к одному-единственному представителю Ордена.

Коди помнит глаза седого генерала, пошедшего на смерть во имя… Чего? Кого? Ордена? Того мальчишки, что оказался свидетелем смерти Кеноби? Еще кого-то?

Кеноби явно не был счастлив. Слишком мертвые глаза были у седого старика, невзирая на хитрую ухмылку, смерть стала долгожданным концом печального существования. Не было в Кеноби даже воодушевления того, кто своей гибелью спасает миллионы, осознанно жертвуя собой. Только бесконечная усталость и равнодушие.

Коди еще раз проводит по броне руками и поворачивает голову, брезгливо разглядывая валяющегося на полу губернатора, рыдающего, обмочившегося, заливающегося соплями.

Мерзость. Но даже эта мерзость сослужит пользу: мысленно поблагодарив генерала за его привычку докапываться до истины, Коди делает выбор, намечает план и приступает к его исполнению.

Этого будущего не будет, ведь он может изменить прошлое. И после того, как он выжмет из губернатора все, что надо, первое, что он сделает, – сотрет краску с брони и раскрасит заново.

* * *

Оби-Ван бессильно опустился на земляной пол в какой-то хижине, утомленно прикрывая глаза. Дозор Смерти гнал их, как дичь, чудом удалось проскользнуть мимо патруля, волоча обессилевшую Сатин. Мандалорка что-то бурчала под нос, очередные проклятия и обещания жутких кар всем, кто выступил против Крайзов: Оби не вслушивался, ему давно надоело это бесконечное злобное бормотание. Даже симпатия к Сатин, закономерно проклюнувшаяся после почти года в бегах, не выдержала постоянных претензий и требований. Оби утомился их выслушивать и хоть частично исполнять.

Мастер свалил неведомо куда, даже не подавая никаких сигналов, Оби вообще знал о том, что Джинн жив, только благодаря ученической связи. А он мучается, пытаясь сохранить их подопечную живой.