Харэль Милк пришел за мной. Фея воды

– Верно. Почему–то даже крупица моей магии заставляет тебя падать без чувств… И мне очень интересно, с чего вдруг такой эффект…

Мне бы самой узнать! Я–то откуда могу догадываться, я вообще не из этого мира! Однако, вслух я сказала другое:

– Ну, а что с моим даром?

– Похоже, он спит… Хотя не так крепко, как мне думалось. Ведь реакция на мою силу была вызвана тем, что твой дар слишком агрессивно на нее реагирует. А значит, теоретически он готов к тому, чтобы раскрыться… – задумчиво ответил Милк.

– Понятно…

– Что ж… Нам придется поработать над тем, чтобы вытащить твои способности наружу как можно раньше. Занятия по боевой магии предусматривают хоть примитивное, но владение даром.

– Угу.

На какое–то время мы замолчали, просто смотря друг на друга и думая каждый о своем.

– Я принесу вам руководство одного талантливого мага, – наконец, сказал он, поднимаясь и явно собираясь уходить. – Оно поможет.

– Да.

Харэль Милк ушел, а я откинулась на подушки. Итак, что мы имеем? Дар у меня теоретически все–таки есть, это первое. Второе – почему–то он очень не воспринимает Харэля Милка. Ну и третье… У меня появился повод нагрянуть в гости к куратору, чтобы найти статуэтку слона, без которой жить спокойно в академии мне не дадут… Так себе перспективы… И все же, нужно жить как–то дальше.

Из целительского крыла, где я, оказывается, провалялась почти три дня, меня выписали уже вечером. Ольфейра, стоило мне только появиться в комнате, тут же кинулась меня обнимать.

– Даже не верится! Я так волновалась! Как это вышло, что тебя вырубило от одной лишь капли темной магии?! – засыпала она меня вопросами, а я рассказала вкратце о том, что поведал мне Харэль Милк.

– Аллергия на магию… – медленно повторила она. – Впервые такое слышу! Но Милк – очень опытный маг, за столько лет он многое повидал…

– А за сколько лет? – вдруг заинтересовалась я.

Вообще куратор выглядел очень даже молодо. На вскидку лет на двадцать пять – тридцать.

– Ему точно уже больше двухсот пятидесяти… – сказала она, а я закашлялась.

– Из него песок еще не сыпется? – хмыкнула, понимая, что мой мир уже точно никогда не будет прежним после заявления Ольфейры.

Фея воздуха улыбнулась.

– А с чего бы ему сыпаться? Чистокровные эльфы живут очень долго… Впрочем, если маг обладает большой силой, то он тоже будет жить столько, сколько в нем будет гореть его искра…

Нахмурилась.

– А феи?

– Что феи?

– Феи долго живут?

– Лет триста, а что?

Я рассмеялась, не готовая пока поверить в открытую мне истину. Слишком уж невероятным это казалось. Впрочем, я раньше и к перемещениям в другие миры относилась скептически, а сейчас вот сама здесь…

– Кстати, пока ты болела, заходил Берт, – явно с неохотой сообщила фея.

– Чего он хотел?

– Спрашивал, когда ты принесешь им с Лесси то, что они просили. Думаю, тебе не стоит откладывать это в долгий ящик, потому что…

– Потому что мне житья в академии не дадут, – закончила я за нее со вздохом.

Я посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера.

– Думаешь, сходить к куратору сейчас? – правильно поняла мои мысли фея.

Кивнула.

– Попробую. В любом случае, после болезни мой нелепый визит можно еще будет отнести к временному помешательству. А вот после уже будет сложнее… – сказала я.

– Верно, – хмыкнула Ольфейра. – Но, тебе есть, что сказать Милку? Не будешь же ты говорить, что заблудилась?

Дернула плечом.

– Да, выкручусь как–нибудь.

Перед тем как пойти, зачем–то подошла к зеркалу, оценивая свой облик – длинное немного пышное темно–вишневое платье хорошо сочеталось с моими темными локонами, которые я собрала немного наверх. Подумала и попросила у Ольфейры блеск для губ.

– Думаешь, Милк будет тобой очарован и все простит? – улыбнулась она. – Как бы не переборщить. Он все–таки мужчина…

– Он меня терпеть не может с самого первой минуты, как увидел, – отмахнулась я. – А так я буду чувствовать себя немного увереннее.

Ольфейра ничего не сказала, лишь неопределенно хмыкнула, а я, собрав всю свою волю в кулак, отправилась туда, где располагалась комната Милка. Найти ее было не сложно – на преподавательском этаже на каждой двери была выгравирована табличка с золотыми буквами – именем и фамилией.

Коридор был пустой и не слишком освещенный. Под потолком сверкали лишь несколько магических светлячков… Почему–то мне вдруг стало страшно. Такой нехороший озноб по спине пополз. А еще я услышала какие–то шорохи…

“Может, мыши?” – подумала я и мне стало немного спокойнее.

Когда подошла к комнате Милка, заметила, что дверь приоткрыта. А изнутри доносится какая–то музыка.

Постучалась и, не услышав ответа, вошла. В комнате, выполненной в темных, даже готических донах, был довольно лаконичный дизайн. Большая кровать у стены, застеленная черным шелковым покрывалом. У высокого стрельчатого витражного окна – стол, заваленный бумагами. Пара кресел, журнальный столик с откупоренной бутылкой с чем–то темным внутри. Пустой бокал… А еще здесь был предмет, который ну никак сюда не вписывался – проигрыватель для пластинок! Обычный такой, советский… Такой же в точности и у нас был!