Хари и Кари

— Не знаю, как это сделать, — покачал головой сосед. — Первый раз слышу, чтобы тигра можно было прогнать со двора, как собаку.

— Попытаемся, а то он уйдет невредимым. Я…

Но отец не кончил фразы. Тигр подошел к хлеву; последние наши козы заблеяли в смертельном страхе. Услышав их блеяние, отец схватил кусок домотканного холста, облил его керосином, свернул в жгут и сунул в огонь. В следующее мгновение он бросил горящий жгут во двор. Тигр с ревом отскочил назад. Я никогда не забуду вида дрожащего зверя, красных и золотых полос на черном полотнище ночи. Языки пламени поднялись, и, казалось, тигр стал в два раза больше ростом. Помедлив мгновение, он метнулся в сторону и исчез в темноте. Козы с блеянием выбежали из хлева. Кари трубил, напуганный огнем, но мы не слышали шума: мы ждали последнего рева тигра.

Казалось, не секунды прошли, а часы. Пламя упало; круг, освещенный огнем, сжимался. За этим кругом была чернота. Мы не знали, уйдет ли зверь, бросится ли на коз, или проложит себе дорогу к нам в дом.

Зубы громко стучали у меня во рту.

Вдруг тишину разорвал вопль боли и ярости. Слышно было, как трепыхается бамбуковый шест.

Всю ночь стоял у меня в ушах рев зверя и скрип бамбука. Никто не решался взглянуть за дверь, пока не рассвело, а с рассветом мы увидали, что тигр лежит на земле, пронизанный шестом, точно спицей. Он был мертв, и огромная лужа крови стояла под ним.

— Этот зверь стоил мне двух коз и коровы, — сказал отец. — Какая польза, что чиновник выдаст мне премию? Коровы мне все равно не купить.

Сыпучие пески

Я не мог дождаться, когда нас с Кари возьмут на лесопильный завод; но туда принимали только взрослых, хорошо обученных слонов, и мне с моим другом нужно было еще подождать. В ожидании этого мы брались за всякие мелкие работы.

Однажды мы нанялись тащить баржу вверх по реке. Как бурлаки ни бились, они не могли справиться с течением, и баржу сносило назад. Я собирался с Кари ехать в лес за кормом, как вдруг прибегает один из бурлаков и говорит: «Скорее гони своего слона к реке, а то наши люди совсем обессилели. Сейчас еще они стоят на месте, но я боюсь — еще немного, и течение потащит их назад».

Я тотчас накинул на Кари лямку. Нам редко случалось перетаскивать тяжести, и сперва Кари, по неопытности, слишком сильно налег на лямку. Канат зазвенел, баржа дернулась и чуть не перевернулась. Люди на барже замахали руками и подняли крик: они испугались, что слон потопит судно.

Кари протащил баржу шагов двести и остановился; веревка ослабла, но течение сейчас же снесло баржу назад, и канат снова натянулся в струну. На барже опять поднялся крик. Когда тащат судно, нельзя брать рывком, нужно тащить равномерно. Я приказал Кари идти медленно. Не прошло и часа, слон понял в чем дело, и к концу пути он вел баржу, как заправский бурлак.

Окончив работу, мы с Кари стали играть на берегу. Тут нас отыскала Копи. Сперва она уселась слону на шею и принялась лопотать. Потом спрыгнула на песок и побежала вдоль берега. Кари пустился за ней. Они долго кружили по песчаным отмелям, пока я не потерял направления; я был уверен, что животные знают, куда бегут. Но обезьяна завела нас в ловушку; мы попали на песок-плывун, и Кари увяз в нем. Всякий раз, как он пытался высвободить ноги, он уходил в него глубже и глубже. Несчастный так испугался, что хотел ухватиться за Копи хоботом, но та увильнула.

Я вытащил нож, перерезал веревки, которыми был привязан матрац, и скинул его со спины слона. Кари ступил на него, но матрац не помог. Слон беспомощно шарил в воздухе хоботом, ища опоры. Вдруг я увидел, как хобот поднялся кверху и потянулся ко мне. Кари хотел стянуть меня наземь и на меня наступить! Хобот полз ко мне, как удав. Было тихо; слон перестал трубить. Обезьяна визжала на дереве. Я спрыгнул со спины слона, упал на землю, встал и пустился бежать. Кари трубил и звал на помощь. Он погрузился в песок уже по грудь. Задние ноги его увязли меньше, он стоял наклонно, и из-за этого ему было еще трудней подняться.

Я побежал в деревню и позвал людей. Пока мы подоспели с досками и веревками, Кари спереди засосало уже по шею; он высоко поднял хобот, чтобы дышать. Единственное, что можно было сделать — это заставить слона вытащить себя своими же силами. Мы привязали веревку к дереву и бросили Кари конец. Слон ухватился за него хоботом и начал тянуть. Веревка дрожала и пела, как телеграфный провод, дерево стонало, но слон только чуть-чуть продвинулся вперед, и его задние ноги глубже ушли в песок.