Харита

«Сейчас тебе станет теплее», - прошептала Харита и извлекла откуда-то маленькую стеклянную бутылочку. – «Сделай глоток» - сказала девушка. – «Это очень легкое вино».

Вино пахло цветами, было вязким и приятным на вкус.

Внутри тела разлилось приятное тепло.

«Теперь тебе не страшен зимний холод», - услышал он ее слова, тут же уменьшаясь, а вокруг, наоборот, все росло и увеличивалось в размерах. Да и с Харитой происходило что-то волшебное: она превратилась в легкую снежинку сине-белого цвета. А от самого Виталия исходило оранжевое сияние.

Их подхватил ветер, и они закружились в искристом потоке, в вихре снега, опустились к горящим фонарям, покружили, словно бабочки, вокруг желтого сияния, и, подброшенные вихрем, полетели далеко, паря над оранжевыми крышами домов, покрытых серебристо-белым снегом.

Чувствуя необыкновенную легкость и тепло, Виталий взмывал к синим небесам, но Харита всякий раз удерживала его.

«А куда мы летим?» - спросил Виталий.

«Мы должны посетить твоего отца», - ответила Харита. – «Его терзают сейчас жесточайшие муки. И мне кажется, я знаю их причину».

Виталий нахмурился:

«И врачи знают… Да толку… Ты знаешь, как помочь ему?»

«Если мы в пути, значит поможем»,- ответила Харита.

Они летели достаточно долго.

Вот и серое здание больницы, окруженное ореолом золотистого света. Парк, укрытый веером снега.

Их легко занесло в открытую форточку чисто вымытого кабинета, пахнувшего дезинфекцией. Далее, обернувшись двумя тенями, Харита и Виталий прошли в палату, где находились тяжелобольные.

Отец лежал с открытыми глазами, глядя в невидимый потолок, страдая от боли.

«Наконец-то, я знал, что вы мне можете помочь», - сказал он, увидев Хариту. – «Все это безнадежно… Я хочу уйти в иной мир… Виталик, сынок, ты прости меня, но более терпеть я не в силах!» - простонал отец.

«Папа, что ты говоришь?», - горестно сказал Виталий, но осекся, заметив, что отец тут же закрыл глаза и будто перестал дышать…

«Он умер?», - сдавленным голосом спросил Виталий Хариту.

Та покачала головой, а руки ее, ставшие ослепительно серебряными, вошли в тело отца…

Виталий с волнением следил за нею…

«Что ты делаешь»?

Девушка ответила полушепотом:

«Внутри тела твоего отца – камень. Он мешает ему, из-за него он на пороге смерти».

Вокруг ее рук, погруженных в тело отца, полыхало неистовое серебряное пламя.

Морщась, Харита вынула руки. На них, багровых, обожженных, с которых стекала кровь, черным холодным пламенем горел черный алмаз.

«Вот оно» - с трудом произнесла Харита, морщась от боли. – Вот теперь твоему отцу станет легче» …

«Найди бинты в стеклянном шкафу» - попросила Харита, произнося слова сквозь стиснутые зубы.

«Но, твои руки…», - пробормотал Виталий и повиновался.

Они уже стояли в соседнем кабинете, где спала сладким сном дежурная медсестра.

Виталий помог Харите забинтовать руки.

Они осторожно шагнули к форточке и снежинками скользнули в морозный двор.

Веяло прохладой. Долго летели под ветром над сонным городом в неистовой метели, пока не оказались за городской чертой.

Здесь Харита показала ему черную, как ад, глубокою яму.

«Это колодец», - сказала Харита. – Я знаю, он бездонный. Смотреть тебе в него нельзя. Я сама».

Она сделала движение рукой и на мгновение заглянула в глубину колодца.

«Что ты сделала»? – спросил Виталий.

«Я похоронила камень… Теперь он во вселенской бездне и бессилен» …

Виталий взял ее за руку, ощущая бинты…

Он обнял ее, сливаясь с ее телом, и… проснулся…

За окном был белый-белый день.

Сонно кричали вороны. Ася тихо дышала грудью во сне. Ее ладони сияли розовой нежной чистотой.

Виталий осторожно встал, и встретился глазами с бородатым соседом, который так громко храпел ночью. Тот энергично собирался на поезд.

Виталий заметил на тумбочке бинты.

- Ваши? – спросил он бородатого.

Тот сделал отрицательный жест, одевая пальто.

***

За ночь намело порядочно снега. Снежные заносы, глубокие сугробы и поблескивающий под снегом лед создавали трудности для транспорта.

Поэтому до больницы добирались пешком, очень медленно, утопая в сугробах.

Дул холодный сухой ветер. Ася - Харита крепко обхватила руку Виталия и закрылась шарфом от принизывающих воздушных потоков.

В вестибюле больницы долго отряхивались от снега.

Но в палату к больному их не пустили.

- Вчера прошла операция и достаточно успешно. Он спит, - успокоил доктор Щеглов, закуривая и предлагая согреться чаем.

Он задорно подмигнул Харите и тут же поднялся:

- Не могу надолго засиживаться. Люди ждут.

Он положил руку на плечо Виталия.

- Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Сейчас главное – покой…

Они вышли на заснеженный двор и пошли к воротам.

Рядом с Виталием шла серьезная и сосредоточенная Ася-Харита и ему от этого было радостно и тепло.

Глава восьмая. Друг отца

Виталий зашел в темную квартиру, ставшую неуютной и пустынной. Он порылся в одежном шкафу, чтобы взять некоторые недостающие в больнице отцовские вещи.

Потом сел в кресло, взял со шкафа папин портрет и задумался. Отец на нем выглядел молодым и веселым.