Харизма

Я вздохнул и вернулся в свою комнату. Сел на диван и начал смотреть на свою ладонь. После летних приключений метаморфозы удавались мне совершенно без напряжения. Вот и сейчас я мысленно дал команды пальцам удлиниться — рука дернулась, и пальцы поползли вперед. Ногти удлинились и стали бурого цвета. Стоп! — сказал я мысленно и начал разглядывать руку. Ничего особенного, рука как рука. Я взял маленькое зеркальце и начал представлять себе здоровенные ослиные уши. Уши начали расти, но пришлось их сразу остановить — очень было щекотно. Я подождал немного и начал снова. Медленно, в три захода, мне удалось вырастить вполне длинные уши. Я хотел сделать их серыми, но они оставались бледно-розовыми. Тогда я попробовал отрастить на них шерсть. Это получилось, но шерсть выросла очень редкой. Я смотрел на себя в круглое зеркальце. Уши задумчиво покачивались над головой. Они были тонкими и выглядели беззащитно. Стоило отвлечься, и левое норовило свернуться вдоль своей оси. Приходилось все время сосредоточивать на нем внимание. Вырастить на ушах мышцы, чтобы шевелить ими, мне не удалось. Уши покачивались в воздухе и начинали постепенно замерзать. Это было неприятно. Я закрыл их руками и прижал к голове. Уши сложились на макушке крест-накрест.

За дверью послышались шаги, и в комнату заглянула мама.

— Леша, ты, кажется, спрашивал меня, что поесть? В холодильнике котлеты куриные и гречка…

— Сериал точно кончился? Или это снова рекламная пауза? — спросил я с опаской.

— Кончился.

— Тогда мне надо с тобой поговорить. Мама, это очень важно!

— Что-то случилось? — Лицо мамы сделалось настороженным.

— Ничего не случилось. Почти.

— У тебя голова болит? — спросила мама, озабоченно меня разглядывая. — Что ты за голову держишься?

— Не болит у меня голова… — сказал я. — Просто… В общем, смотри сама!

Я опустил руки, чтобы уши расправились над головой, но они остались лежать крестом на затылке. Я осторожно расправил их вверх. Левое опять свернулось в трубочку.

— Ой, — сказала мама. — Что это?

— Это уши.

— Это… у тебя давно? — Мама осторожно подошла и потрогала ухо.

— Я их могу вырастить, а могу обратно.

— Ой! А что это у тебя с рукой?! — крикнула мама.

— Где? А, это… — Я протянул руку с длиннющими узловатыми пальцами, из которых тянулись когти.

— Я вызову неотложку! — твердо сказала мама и пошла к телефону.

— Не надо неотложку! — крикнул я, но мама уже набирала номер.

Я тоскливо подождал, пока она закончит диктовать адрес и вернется в комнату. Но она отправилась на кухню, долго хлопала шкафчиками и переставляла посуду. Наконец вернулась в комнату. В одной руке она несла дымящуюся чашку, в другой — градусник.

— Ну-ка ложись в постель, Леша! Нечего с голыми ногами сидеть.

— Мама! — сказал я с тоской. — Почему ты не хочешь со мной поговорить?

— Сейчас, — сказала мама. — На вот, выпей. Она сунула мне под нос дымящуюся чашку. Чашка пахла сеном.

— Что это?

— Это травки. Багульничек я заварила.

— Зачем мне багульничек?

— Пей, пей. Это мне тетя Лена с шестого этажа принесла, она на даче сама выращивает.

— Зачем мне?

— Он шлаки выводит.

— У меня нет шлаков! Мама, я оборотень!

— Багульничек от всего помогает.

Мама сделала строгое лицо, несколько раз встряхнула градусник и протянула мне.

— Мама, зачем мне градусник? — Я уже жалел, что начал с ней разговор.

— Надо, — сказала мама уверенно. — Приедет неотложка, спросят — какая температура? Что я им скажу?

Я понял, что спорить бесполезно, сунул градусник под мышку, накинул плед и залез под одеяло. Мама села рядом, озабоченно глядя на мои уши.

— Мама, выслушай меня, пожалуйста.

— Сынок, я тебя слушаю.

— Мама, я — оборотень. Я могу выращивать клыки, волчью морду, шерсть. Могу удлинять уши, когти. Вот! — Я вынул из-под одеяла руку с когтями.

— Я никогда ничего подобного не видела, — сказала мама. — Давай я позову тетю Лену с шестого?

— Не надо тетю Лену, — сказал я. — Просто посоветуй — что мне делать.

— Нужен врач, — ответила мама.

— При чем тут врач? — вздохнул я, — Может быть, тут нужен священник?

Мама задумалась.

— Может быть, священник, — сказала она наконец. — Но такого телефона у нас пока нет. Скорая медицинская помощь есть, скорая пожарная или милиционерская помощь есть, а вот скорой… этой… нет.

Я вздохнул.

— Давно ты это заметил? — спросила мама.

— Что — это?

— Ну, уши и пальцы.

— При чем тут — заметил? Я могу их выращивать и убирать, когда захочу!

Мама ошарашенно помолчала и посмотрела на меня:

— Так, значит, ты можешь их убрать?

— Могу, конечно!

— Так убери!

Я взял зеркальце и начал убирать уши. Это оказалось еще более щекотным занятием, но наконец уши пришли в порядок.

— Ну вот видишь! — сказала мама с облегчением. — Давай-ка я тебе еще багульничка налью.

— Не надо, — сказал я.

— Ну хорошо. — Мама послушно села рядом, лицо у нее прояснилось. — Скажи, а зачем ты это делаешь?

— Что?

— Уши выращиваешь?

— Мама!!! — закричал я. — Ты что, не понимаешь?! Я могу их вырастить!

— Не кричи на мать! — сказала мама строго. — Ты сам сказал — могу вырастить. А можешь невыращивать?

— Могу.

— Ну и не выращивай! Я тоже могу руку в печку сунуть. А смысл?