Харизма

— Я их водкой протер, не волнуйся, — говорит Гоша. — Мамой клянусь.

Ну не скотина? Врет ведь! Нагло врет. Но тут в коридоре шаги раздаются, и я вижу в открытую дверь комнаты, как мимо проходят люди. Здоровые такие туши. Серьезные, судя по виду. Настолько серьезные, что совсем не страшные, потому что таким я не интересен. Даже если у меня пятнадцать тысяч денег сейчас в кармане. И вот они проходят и уходят, только один на меня зыркнул мимоходом и глаза отвел. Бегающие глаза такие, деловые. Сразу видно — охранник чей-то. Я смотрю на Гошу, Гоша смотрит на меня, мол, все в порядке, жди. И мы сидим молча еще минут двадцать. Уж не знаю, что там у них происходило, видно, беседовали, но нам отсюда ничего не было слышно. Вообще подозреваю, что через подвал их провели просто так и вывели снова на первый этаж коттеджа.

И вот раздаются снова шаги, за дверью слышу голос “кстати, заглянем на секунду вот сюда”. И вваливается в комнату вся процессия. И зырит на меня. А Гоша встал за мной и плечо сжимает — мол, приготовься. А я смотрю на эти лица. Один очень толстый господин кавказской внешности. Очень важный и серьезный. Но бледный, напуганный. С ним — видимо, его охрана. А рядом еще одна суровая морда. Конечно, моложе, чем мой очкастый, но сразу видно — это его босс. И еще два быка, видно местные.

— Здравствуй, Кирилл, — говорит босс и выразительно на меня смотрит.

Я чего? Я отыгрываю испуг.

— Плохие для тебя новости, — говорит босс. — Беседовал с нашими общими знакомыми. Которые денег взяли, а отдавать не спешат. Так вот, Кирилл, наши общие знакомые даже тебе помочь не хотят. Понимаешь?

Я открываю рот и начинаю голосить:

— Отпустите меня! Что вы со мной делаете? Не надо! Не надо! Папа! Папа, помоги! Папа!

Очкастый удовлетворенно кивает, а гости переглядываются.

— Не проблема! — громко объявляет босс. — Мы тебя обязательно отпустим в ближайшие дни.

Я в ступоре. Этого мы не репетировали. На всякий случай молчу.

— Отпустим, — повторяет босс. — Но по частям. Первую часть отпускаем сегодня.

И кивает Гоше. Тот яростно выхватывает кусачки и поднимает их победно, чтоб зрители видели.

— А-а-а-а-а-а-а!!! — кричу я. — Не надо! Пожалуйста! Родненькие, пожалуйста, миленькие! Все что хотите сделаю! Позвоните папе! Дайте я позвоню папе! Не надо! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

И дергаюсь, типа вырываюсь. Но не сильно дергаюсь, я ж не дурак, промахнется Гоша — оттяпает мне вею кисть.

Надо отдать должное Гоше — молодец. Сделал все красиво и быстро. Щелк, хрусть — и мизинец на полу, а из руки кровь хлещет. Гости в ужасе, рвутся вон из комнаты, в двери давка. Не ожидали такого. Я, конечно, ору как положено, захлебываюсь до хрипа. Только мне не больно. А проблема у меня другая — чувствую, что палец растет снова. И ничего не могу с этим поделать. Поэтому прячу руку на груди, все равно пиджак уже испорчен.

— Все, — говорит Гоша шепотом, — молодец, братан, хорошо поработал. Давай быстрей перевяжу, как рука?

Ну я поднимаю руку — а там все нормально.

— Обосраться! — говорит Гоша в восхищении и поднимает с пола мизинец. — Выросло заново!

— А ты думал? — говорю.

— Я думал — это свистеж и эта, как ее, компьютерная графика. Научи, как ты это делаешь?

— Витаминов надо больше жрать, а не наркотиков.

— Слушай, братан, — произносит Гоша, задумчиво вертя мизинец, — а пальчики?

— В смысле?

— В смысле — отпечатки? Теперь разные? Я протягиваю руку, и он начинает сравнивать два пальца, сощурив глаза.

— Фиг разглядишь при таком свете, — говорит он наконец. — Но очень похожи. Жаль, если одинаковые. А то полезная была бы способность. Можно хорошие штуки делать.

— Давай-ка отвяжи меня от стула лучше. Гоша начинает меня развязывать, медленно и задумчиво.

— Слушай, — говорит он, — а как же мы будем второму клиенту культю показывать?

— Мизинец отрубленный покажете. А руку перебинтуем.

— А вдруг босс не согласится? — с сомнением говорит Гоша.

— Его проблемы, — пожимаю плечами.

— Тс-с-с, браток. Ты знаешь, кто у нас босс? Счастье твое, что не знаешь.

В это время в коридоре раздаются шаги, и входит улыбающийся очкастый. Я еще не видел его улыбающимся.

— Молодца! — говорит мне и вынимает из кармана пачку денег. — Отлично поработал. Получишь добавку за без “наркоза”. Ты не думай — мы люди честные.

— Я и не думаю.

— И не думай, не думай.

— Не думаю.

— Ты смотри, — хмуро кивает ему Гоша. — У него уже все выросло.

Я поднимаю руку и шевелю мизинцем.

— Дела-а-а-а… — цокает языком очкастый. — Профессионал. И как мы его Климу теперь покажем?

— Перебинтуете руку, — говорю.

— Не, не пойдет, — говорит очкастый. — Клим не лох. Это они лохи полные, а Клим не лох. Поэтому мы тебе и рот заклеивать будем, и воплей не будет. Клим поймет. Почует. Так что придется снова рубить.

— Во-первых, мне уже пора, — говорю, — мне вечером еще диплом писать. У меня месяц до защиты, когда я диплом буду писать? У меня экономическая часть не подсчитана вообще.

— Больной, что ли? — говорит Гоша. — Ты за эти деньги себе три диплома купишь. Вместе с тремя дипломницами!

— Не, я так не работаю. Короче, мне пора.