Харка - сын вождя

Матотаупа и Харка долго смотрели вслед своим друзьям. Когда они вернулись в комнату, Матотаупа открыл мешочек. В нем были золотые и серебряные доллары. Харка стал рассматривать отчеканенное на монетах изображение: орел держал в своих лапах ветку и молнию.

— Смотри, отец, — орел. Ветка и молния!

— Да, молния, — произнес Матотаупа…

Индейцы решили покинуть гостиницу. Главной причиной было то, что им затруднительно объясняться с белыми. Они уже достаточно хорошо понимали английскую речь, но говорить им еще было очень трудно. Это могло вызвать осложнения, и они боялись, что из-за этого и отношение к ним будет плохое.

Отец с сыном пошли в цирк. Им довольно долго пришлось ждать у фургона, пока директор их принял.

Когда, наконец, директор и режиссер готовы были говорить с Матотаупой, режиссер прежде всего предупредил, что договор вступит в силу, только когда будет проведено испытание. Матотаупа не согласился и оставался тверд в своем решении так же, как и в пустыне во время спора о патронах с Биллом, выдержавшим сорок единоборств. Наконец разозленный директор крикнул:

— Ерундой занимаетесь, детской игрой! И зачем вы привели ко мне этих индсменов! Еще нет никакого номера, еще ничего не готово, а вы являетесь ко мне как Понтий Пилат и умываете руки! Эллис, если вы не можете лучше работать, закрывайте лавочку! Как вы, такой беспомощный человек, еще собираетесь что-то затевать!..

— Мы должны…

— Заткнуть глотку и выйти вон! Я занят кредитами. Если вы все проспали, то с добрым утром!.. Можете убираться!..

— До тех пор, пока вы не получите кредита и у вас не улучшится настроение? — с издевкой спросил режиссер.

Он получал жалованье как помощник режиссера, но все дела цирка касались его. Он исполнял по меньшей мере три должности: администратора, режиссера и инспектора манежа. В основном к нему обращались как к режиссеру, на самом же деле он был правой рукой директора, понимал, что тот без него не обойдется, и на гневные вспышки директора действовал как вода на огонь.

Эллис вывел дакотов из фургона, в который они попали, видимо, совсем не вовремя, и крикнул Буффало Билла. Двое рабочих цирка и три артиста, которые работали поблизости, бросили свое дело и отправились на поиски. Буффало Билл явился в сопровождении Поющей Стрелы и распорядителя Луиса, манера которого говорить сквозь зубы вызывала у Харки неприятные воспоминания. Буффало Билл держал себя так, как будто не его позвал режиссер, а он сам пригласил режиссера на аудиенцию.

— Испытать индейцев. Если они на что-нибудь способны, — оставить здесь, — сказал Эллис.

Билл, покручивая кончики своих усов, измерил Матотаупу с ног до головы и приказал Поющей Стреле перевести его слова.

— Мне мои краснокожие братья нравятся. Мы будем вместе работать и стрелять. Где ваши кони?

Харка привел Серого и Рыжего, которые были привязаны к фургону директора, и вместе с Биллом и Поющей Стрелой они направились на арену. Билл приказал, чтобы привели его коня. Это было гораздо более крупное и статное животное, чем полудикие мустанги индейцев. Вместе с обоими дакотами и Поющей Стрелой Билл проехался по кругу, потом уронил платок на землю, и Харка без труда на полном скаку поднял его. Билл с удовольствием любовался, как оба дакота легко сваливаются под брюхо лошади и так же ловко вновь оказываются на спине ее. Во весь опор подскакав к Биллу, дакоты остановились, подняв коней на дыбы и чуть не задев его. Это ему пришлось особенно по вкусу.

— Как со стрельбой?

— Из ружья еще учимся, — ответил Матотаупа.

— Стрелы и лук?

— В любую цель.

По кивку Билла один из служителей принес широкую доску, к которой, как к столбу, привязывал «леди».

Матотаупа и Харка прицелились и выстрелили. Билл, пощипывая свою бородку, постарался не выказать удивления точности попаданий.

— Прилично, — сказал он. — А стрелять из огнестрельного оружия надо учиться, если оно у вас есть.

— У нас есть одно ружье, второе мы купим.

— У вас есть деньги? Вы обязаны сдать их на хранение, — грубо вмешался распорядитель Луис.

— Мы должны получить по договору аванс.

— Ах вот что… Ну все равно, вы будете жить вместе с индейцами, и вам надо сдать деньги. Тогда уж не будете ни пить, ни курить и не удерете. А за это в ответе я, Луис, доверенный Билла и ваш начальник.

— Мы не будем жить вместе со всеми индейцами и ничего не сдадим. Мы будем жить как свободные артисты. Я сказал, хау!

— Мой краснокожий брат, это невозможно, — вмешался Билл. — У вас нет собственного номера в программе. Вы будете участвовать в номере «Нападение на почтовую карету».

— Нет!

— Нет?

— Нет!

— Тогда я не смогу вас использовать.

— Мы будем работать с Бобом, — сказал Харка.

— Со Старым Бобом?

— Да.

— Хм, хм. Зачем же мне было тогда вас испытывать?

— А ездить по кругу вместе с вами мы, пожалуй, сможем.

— Да? Хм, мысль неплохая. Сегодня же вечером попробуем. Будьте готовы. Когда я кивну вам, проделаете трюк с носовым платком и подлезете под брюхо коней.

— Хау.

— Хэлло! — крикнул Билл Поющей Стреле. — Провести обоих краснокожих джентльменов к Старому Бобу!