Харка — сын вождя

– Харка! Мы думаем оба одно и то же. Я чувствую это.

И поэтому давай говорить. Вдвоем не так страшно.

– Да, вместе не так страшно.

– Харка, может быть, это чудовище белых людей…

может быть, оно погнало бизонов к нам?.

– Возможно… должно быть так…

– Вот поэтому-то наши воины и не смогли понять, куда бегут бизоны, и бизоны пронеслись совсем рядом с типи.

– Да, совсем рядом.

– Они убили Солнечного Дождя, моего отца. Я думаю, что он хотел отвести бизонов от нашего стойбища.

– Этого не мог сделать один человек. Испуганных бизонов не повернуть и многим охотникам. В страхе бизоны слепы, глухи, безумны.

– Я знаю.

– Но как могло чудовище белых послать нам бизонов?

Или оно послушалось заклинаний краснокожего жреца? И

чего же хотело чудовище – дать нам пищу или уничтожить нас?

– Я не знаю, – сказал Четан.

– Ты тоже не можешь ответить на эти вопросы.

– Да, я не могу. И это правда.

Мальчики умолкли. Но всю ночь Харка просидел с

Четаном у тела Солнечного Дождя и только утром отправился в свою типи, завернулся в одеяло и заснул.

Проснувшись через несколько часов, он разрисовал свое лицо, и эта раскраска означала, что он не хочет ни с кем разговаривать и его не надо ни о чем спрашивать. Харка поднялся на высотку к Солнечному Дождю и долго смотрел вдаль.

Великое чудо, что же ты такое на самом деле? Кто тебя послал нам?

ВОЗВРАЩЕНИЕ ХАВАНДШИТЫ

Песок и пыль, поднятые во время охоты на бизонов, давно улеглись, поломанный кустарник зазеленел, на лугу пробивалась новая трава. Жизнь продолжалась.

В типи у Лошадиного ручья забот хватало с утра до вечера. Женщины и девушки разделывали бизонье мясо, разрезали его на куски, завертывали в кожу и закапывали в землю, чтобы оно лучше сохранилось. Из мяса они нарезали также длинные тонкие пласты, которые развешивали для просушки на веревках из бизоньих кишок. Шкуры очищали от остатков мяса и подготавливали к выделке.

Старики и мальчики изготавливали из костей наконечники для стрел и копий, а из рогов – ложки. Воины делали из бизоньих жил новые тетивы для своих луков.

Разведчики по-прежнему вели наблюдение, но, выполняя волю жреца, избегая нарушить его уединение, не ездили в том направлении, где остался Хавандшита. Им удалось узнать, что военный лагерь пауни снялся и отдельные группы их разъехались по своим поселкам.

По вечерам от типи доносился приятный запах жареных бизоньих окороков. Все теперь наедались досыта и не выглядели такими тощими.

Когда основная работа по разделке охотничьей добычи кончилась, дети целые дни играли, охотились за мелкими животными, упражнялись в стрельбе из лука, в бросании томагавков14 и ножей, скакали на мустангах. И это при-

14 Томагавк – ударно-метательное оружие в виде палицы с тяжелым заостренным каменным наконечником, в более поздние времена – небольшой металлический топорик, употреблявшийся индейцами в бою, на охоте и в быту.

носило им радости побед и горечь поражений. Вечерами они сидели в типи со своими отцами, старшими братьями и слушали охотничьи и военные истории, которые были и интересны и поучительны. Они слышали и древнейшее сказание о прародительнице рода Медведицы – Большой

Медведице, сын которой стал человеком. А как-то вечером, когда погас очаг, Унчида сказала детям, что Большая

Медведица еще жива и что она для воинов рода Медведицы

– священна. И ее нельзя убивать.

Харка и Молодые Собаки по вечерам подвергали суровому испытанию свое самообладание и мужество. Они садились вокруг очага в типи Матотаупы и клали себе на руки небольшие раскаленные угольки, показывая, что способны переносить равнодушно боль, и Харка выдерживал дольше других.

– Шонка так не может, – сказал однажды кто-то из мальчиков.

Опять это имя – Шонка! Харка только чуть-чуть скривил губы и на этот раз дал угольку особенно глубоко прожечь кожу.

В один из солнечный дней Матотаупа нашел обоих своих сыновей у коней. За день до этого Харка в состязании на мустангах пришел вторым на своем любимом Пегом. И

не потому, что он плохо управлял конем, просто другой конь оказался лучше – конь одного из Молодых Собак –

сына Четанки, известного воина. Пегий Харки шел спокойно, ровно и быстро, и все же не быстрее, чем конь победителя. Харка ласкал коня, хлопал его по шее, но на лбу у мальчика залегли складки.

Матотаупа некоторое время наблюдал за детьми, потом подошел к ним.

– Харбстена, – сказал он младшему, – тебе нужен конь.

Какого бы коня ты выбрал себе из нашего табуна?

Харбстена заулыбался и посмотрел на отца. Он привык, что отец всегда прежде всего обращается к Харке и даже советуется с ним. Ведь Харка был самым хладнокровным и самым смышленым мальчиком в поселке. Харбстена же привык держаться в стороне, поэтому обращение к нему отца удивило его, и он даже не сразу решил, что ответить.

– Подумай над тем, что я сказал, – повторил отец.

Харбстена смутился.

– Отец, должен ли я сказать правду? – спросил он тихо.

– Дакоты никогда не лгут, ты это знаешь, мальчик.

– Тогда я скажу – коня моего старшего брата Харки –

Ночного Глаза – Твердого как камень – Убившего волка.

– И это несмотря на то, что конь Харки пришел вторым?

– спросил отец.