Харка — сын вождя

– Индейский вождь, откровенно говоря, нам все равно, совершенно все равно, куда мы придем, лишь бы там нашлось что-нибудь выпить и закусить.

– Где ваши кони?

– А это тебе надо спросить у проклятой песчаной бури, у вашей дьявольской окаянной бури. Их куда-то унесло или засыпало песком – откуда я знаю. Ну, если мы еще примемся искать этих коней, работки поприбавится. Ясно, поприбавится.

Матотаупа горько усмехнулся.

– Ясно, поприбавится, – повторил он на языке белого человека довольно отчетливо, хоть и не совсем правильно, и обратился к индейцу, терпеливо переводившему слова белого на язык дакотов, который, видимо, не был его родным языком:

– А где же ваши ружья?

– У черта на рогах, человек, у черта или у его бабушки!

Тебе еще что-нибудь надо знать? Изволь. Мое имя – Билл.

Сейчас я землемер, а вообще – разведчик, скаут, известный от Аляски до Мексики, победитель в двадцати четырех единоборствах, двадцати шести лет от роду. Пока жив и еще не умер, но близок к сумасшествию, в особенности после того, как наглотался пыли и песка в этой проклятой стороне, где только песок и песок и ни капли бренди. Ну, доволен? Или я должен тебе еще что-нибудь выложить, прежде чем ты соберешься спасти нас из этой дыры?

– Об этом нам надо посоветоваться.

– Устроить совет?! О всемогущий! Я тебе скажу коротко и ясно: или ты, грязный индсмен, проклятый краснокожий, выведешь нас из этого моря песчаных холмов, или мы размозжим головы тебе и твоему вшивому мальчишке!

Индеец переводил слово в слово, как машина.

– Попробуй, – спокойно ответил Матотаупа.

– Нет, черт побери, это не поможет. Дьявольщина, как же с вами, краснокожими, договориться?! Ну ладно, ближе к делу, что ты хочешь от нас?

– Патроны.

– Патроны?.. Хм, патроны… Ну, если уж иначе не идет… Какой калибр? Нет, подожди, давай сначала выкурим трубку совета или трубку мира. Трубку мира, понятно?

– Давай выкурим.

– Наконец-то. Первое понятное слово я слышу от тебя, вождь индейцев. А патроны ты не используешь, чтобы отправить нас на тот свет?

– Нет.

– Честное слово?

– Мое слово – это мое слово. Я не знаю, что такое ложь.

– О, ты невинный! Но ты еще научишься врать, а если до сих пор еще не научился, так тем лучше. Итак – покурим.

Матотаупа слез с коня и не спускал с белого глаз. Харка остался сидеть верхом и взял в руки узду коня отца.

Человек, представившийся Биллом, сел напротив Матотаупы, который тоже уселся на землю. Церемония курения трубки в глазах индейца не имела особенного значения, ведь у них в руках была обыкновенная, а не священная трубка. Билл не стремился узнать имени собеседника и, разговаривая с Матотаупой, продолжал с шутовской почтительностью величать его вождем. После нескольких затяжек и обмена уверениями во взаимном согласии оба поднялись. Билл подошел к своим спутникам и предложил собрать патроны, которые все равно не нужны, так как ружья они растеряли.

Не все, кажется, были согласны с подобной сделкой, но

Билл все-таки уговорил их.

Пока Билл собирал патроны, Харка еще раз припоминал все подробности разговора. Билл сказал: «Грязный индсмен», «проклятый краснокожий». И Матотаупа с иронической усмешкой невозмутимо перенес эти оскорбления. Почему? Старая Антилопа умер, потому что оскорбил вождя. Этот коротконогий Билл и индеец с пестрым платком болтают что им вздумается, а Матотаупа обращает на них внимание не больше, чем на какую-нибудь мошкару. Да они и в самом деле ничтожества, эти белые, и польза от них только одна, что Харка сможет получить патроны к своему ружью.

Вернулся Билл, держа в руках с полсотни патронов. Два он дал мальчику, и Харка тут же зарядил ружье. Калибр подходил.

– Всё? – удивился Матотаупа.

– Конечно, всё. С вас хватит. Да и не солить же вам их.

Или вы хотите с нас еще что-нибудь получить?

– Нам нужны все патроны.

– Но не здесь, говорю я тебе, не, здесь. Это говорю я, Билл, тот, который победил в двадцати четырех поединках.

Как только ты выведешь нас туда, где живут люди, получишь остальные. Но не здесь, посреди пустыни.

Матотаупа дал знак Харке и сел на песок. Мальчик слез с коня и уселся рядом с ним.

– Что это значит? – закричал Билл.

– Все патроны. Мы ждем.

– Вождь! А ты глуп. Неужели ты думаешь, что не сдохнешь здесь, в этой пустыне?

– Но сначала это произойдет с белыми людьми. Мой сын и я способны лучше переносить жажду, мы к этому привыкли.

– О огни ада и святая троица! Это же сумасшествие.

Такого мне еще не приходилось видеть, хоть я и выстоял в двадцати четырех поединках. Слушай, человек, я откусывал своим врагам носы, я расквашивал им морды, меня знают от Аляски до Мексики… Нет, этот номер тебе не пройдет. Ты же не можешь, ну не можешь же ты…

– Я могу.

Билл от удивления даже шлепнулся на песок.

– Ты можешь?.. Да понимаешь ли ты, что ошибаешься?.. Ну, черт с тобой, я, пожалуй, посмотрю, подействуют ли на тебя эти пятьдесят патронов. Ты получишь их. Но, на худой конец, наши пистолеты готовы к бою!

С этими словами он положил перед собою набитый патронташ и патроны россыпью. Харка забрал всё.