Харка — сын вождя

Доставил ему удовольствие и номер с конями, интересовал его и предстоящий номер с участием индейцев и ковбоев, но больше всего он ждал появления диких брыкающихся ослов. Художник развернул программу и между двумя номерами, пока чистили ковер, прочитал ее и сообщил своим спутникам, что номер с ковбоями и индейцами, как главный номер, будет показан после большого антракта, а в конце первого отделения будет номер с ослами при участии клоунов и публики.

А пока показывали свое искусство наездницы. Харка довольно критически посматривал на девушек, так как кое-что смыслил в верховой езде. Не так уж трудно устоять даже и на одной ноге на широкой спине лошади, когда она бежит ровным шагом. А вскакивали на лошадь девушки только с помощью небольшого трамплина. Так это что же, и в прерии возить за собой такую доску? Впрочем, это были только девушки, и мальчик не стал утруждать себя размышлениями о них. Вот вольная дрессировка коней ему понравилась. Подчиняясь щелканью бича, короткому окрику, группа красивых лошадей поворачивалась, становилась на колени, ложилась, снова поднималась. Вот это да! И Харка подумал, что кое-чему следует научить и Серого. Так ложиться и представляться мертвым! Это могло пригодиться.

Под барабанный бой на арене появился осел. Размалеванный клоун в широких шароварах, дурацком колпаке и огромных перчатках сидел на его спине задом наперед и держал в руках хвост осла. Его встретил всеобщий хохот.

Клоун помахал рукой, призывая публику успокоиться, и, когда стало тише, обратился к зрителям: «Может быть, я неправильно сижу, что-то я не вижу головы осла? А может быть, ослу и не полагается головы?» Длинное Копье шепотом перевел Харке слова клоуна. Клоуну закричали, что ему надо повернуться наоборот.

– Как? – спрашивал клоун, прикладывая руки к ушам, словно глухой.

– Повернись! – хором кричали зрители.

– А-а, повернуться! – клоун благодарно закивал головой. – Спасибо, спасибо! Это хорошо, это мы сейчас попробуем. Сейчас. Постой, постой, дорогой мой ослик.

Но осел не останавливался, а продолжал бегать по манежу. Клоун мотал головой, публика задыхалась от смеха.

– Повернуться! – снова повторил шутник. – Итак, поворачиваемся!

Он поднял обе ноги кверху, улегся спиной на спину осла, доставая головой до его шеи, однако хвоста не отпускал.

– Нет, все-таки что-то не так.

– Перевернись! Перевернись! – вопила публика.

– А-а! Перевернуться! – и клоун, подогнув голову, перекувырнулся к хвосту осла; кувырок удался, но он шлепнулся на песок позади осла: так он и остался сидеть, расставив ноги и скривив рот.

Осел мгновенно остановился, вытянул голову и заорал:

«И-а-а-а!»

– Садись правильно, – кричала развеселившаяся публика. – Ты теперь видишь голову осла.

Клоун поднялся, разбежался и подпрыгнул, как настоящий ковбой. Но осел отскочил в сторону, и горе-наездник снова оказался на песке.

– Да стой же ты, несносное животное!

Он трижды повторил свою попытку – и все тщетно.

Тогда клоун повернулся к ослу спиной, скорчил гримасу и сказал:

– Ну нет, мой милый, с меня хватит. Проделывай свои штуки с кем-нибудь другим, – и направился к выходу с манежа, потом обернулся, постучал себе пальцем по лбу и показал на осла, что должно было означать, что не он сумасшедший, а осел.

Как только клоун исчез, на арену вышел дрессировщик, который только что выступал с конями.

– Дамы и господа, – сказал он. – Перед вами самый дикий на свете осел.

Шум еще не стих, и он подождал немного.

– Дамы и господа, – продолжал он, – дирекция держит слово. Кто на этом осле сумеет продержаться три минуты, –

получит десять долларов.

Всеобщий вопль потряс шатер.

– Это же спокойное животное. Это же осел! Я уверен, что многие смогут на нем прокатиться. Итак, прошу. Но, разумеется, за последствия не отвечаю – каждый действует на свой страх и риск.

Наступило некоторое замешательство, но вот с верхних рядов раздался юношеский голос:

– Чтобы не терять времени, я начну. Только приготовьте сначала десять долларов. Через три минуты они будут мои.

– Пожалуйста, прошу. Вот, посмотрите сами.

Дрессировщик подошел к юному смельчаку, который уже спустился на манеж, и, отсчитав на его глазах десять долларов, вручил их стоящему на арене режиссеру.

– Начинайте!

Юноша подошел к ослу и мгновенно вскочил на него.

Осел какое-то мгновение стоял как каменное изваяние, потом вдруг привскочил на всех четырех ногах и принялся кататься по песку. Юноша катался вместе с ним. Цирк неистовствовал. Еще бросок, еще – и вот парень на песке, а осел преспокойно стоит рядом с ним.

Интерес возрос, и желающих заработать десять долларов набралась целая очередь. Со следующим всадником осел совершил круг по арене, а затем, как и первого, сбросил на песок. Зрители топали от удовольствия.